Том 5. Багровый остров. Пьесы, повесть, черновые варианты романа «Мастер и Маргарита» 1928–1931 гг.

Кири. Чтоб мне не дождаться светлого дня возвращения на мой царственный трон на Острове, чтоб мне не сойти... (Тихо.) Вот сейчас войдет кто-нибудь, будет тогда номер...

Леди. Поцелуй меня, негодяй!

Кири. С наслаждением, леди. Но только лучше, может быть, в другой раз. Я боюсь, что кто-нибудь может войти сюда...

Леди. Еще раз! Еще!..

Кири целует. Дверь открывается, и входят лорд и Паганель.

Паганель. О!

Лорд. Леди!

Кири. Ну налетели! Я так и знал!.. На чем, бишь, я остановился?.. Да, так я хотел заметить... А кто его знает, что я хотел заметить... Да. Что? Будет мне сейчас, кажется...

Лорд. Вот что, Василий Артурыч... я попрошу вас вычеркнуть эту сцену... Хе-хе... Да... мне эта сцена не нравится...

Кири. Да, дорогой лорд, клянусь вам, что вам показалось...

Лорд. Виноват, Василий Артурыч, вы меня не расслышали... я прошу снять эту сцену...

Кири. Но почему же, Геннадий Панфилыч... любовная интрига в пьесе...

Лорд. Что говорить... оно талантливо сделано, только, знаете... Савва Лукич... он старик строгий... прицепится — порнография... он лют на порнографию...

Кири. Ну если так... (Вытаскивает тетрадь.)

Леди. По-моему, Геннадий, ты ошибаешься. Это одна из лучших сцен... в пьесе...

Лорд. Я знаю, леди... тьфу, Лида... что, по-твоему, лучшая сцена у тебя везде, когда целуются... Театр, матушка, — это храм... я не допущу у себя «Зойкиной квартиры»!

Леди. Уд-дивляюсь...

Паганель (интимно — Кири). Геннадий ревнив как черт! Вы не удивляйтесь.

Лорд. Не спорьте, леди.

Леди. Не понимаю... (Вычеркивает в тетради. Интимно — Кири.) Не расстраивайтесь, милый автор, ваша пьеса прелестна, и я уверена, что поцелуи не уйдут от вас, хотя, быть может, и не на сцене... (Делает глазки.)