Голован. Не могу знать.
Хлудов. А я приказывал знать!
Голован. Так точно. Я и докладываю, как узнал. А догадываться могу.
Хлудов. Догадывайтесь!
Голован (с неудовольствием косясь на Голубкова). Дивизия генерала Чарноты погрузилась на «Витязя» в четыре с половиной часа дня. В пять «Витязь» вышел на рейд, а после пяти в открытое море.
Хлудов. Довольно. Спасибо. (Голубкову.) Итак. Вот! Жива! Значит, жива эта ваша женщина Серафима.
Голубков. Да, да, жива!
Хлудов. Есаул Голован, берите весь конвой и знамя, грузитесь на «Святителя». Я потом приеду.
Голован (настороженно). Осмелюсь...
Хлудов. Я в здравом уме! Приеду, не бойтесь, приеду!
Голован. Слушаю. (Исчез.)
Хлудов. Ну?
Голубков. Да, да, да! Заклинаю вас, возьмите, непременно возьмите меня в Константинополь! Я еду за ней!
Хлудов. Придите в себя. Подумайте одну минуту. (Манит Голубкова к окну.) Там вон Константинополь! Останьтесь здесь. Вас не убьют большевики.
Голубков (слепо). Да, да, да! Константинополь. Я все равно от вас не отстану. Возьмите. Вот огни! Смотрите!
Хлудов. О, черт, черт, черт! Ты чертов груз на моем пути!
Голубков. Хлудов, едем скорее.
Хлудов. Замолчи. (Утихает.) Ну вот! Одного я удовлетворил и теперь на свободе могу говорить с тобой. (Оборачивается через плечо.) Чего ты хочешь, чтобы я остался? Остался? Нет. Бледнеет. Отходит. Покрылся тьмой и стал вдали. Значит, едем!
Голубков (тоскуя). Хлудов. Ты болен. Хлудов, это бред! Хлудов, надо спешить, уйдет «Святитель», мы опоздаем!
Хлудов. Черт! Какая Серафима? Константинополь?.. Ну едем, едем!