Чарнота и Голубков сидят на краю водоема и молчат. Мальчишка-турок ведет кого-то, манит, говорит: «Здесь, здесь!» За мальчишкой идет Хлудов в штатском. Постарел и поседел.
Чарнота. Вот и Роман. И он появился. Ты что, смотришь, что газырей нет? Я тоже, как и ты, человек вольный.
Хлудов. Да уж вижу. Ну здравствуй, Григорий Лукьянович. Да, вот так все и ходим один по следам другого. (
Голубков. Нет, нашел. Только ты меня ни о чем не спрашивай. Не спрашивай ни о чем.
Хлудов. Я тебя и не спрашиваю. Это дело твое. Мне важно только — нашел?
Голубков. Хлудов! Я попрошу тебя только об одном, и ты один это можешь сделать. Догони ее, она ушла от меня, задержи ее, побереги, чтобы она не ушла на панель.
Хлудов. Почему же ты сам не можешь этого сделать?
Голубков. Здесь, на водоеме, я принял твердое решение, я уезжаю в Париж. Я найду Корзухина, он богатый человек, он обязан ей помочь, он ее погубил.
Хлудов. Как ты поедешь? Кто тебя пустит во Францию?
Голубков. Тайком уеду. Я сегодня играл в порту на шарманке, капитан принял во мне участие, я вас, говорит, в трюм заберу, в трюме в Марсель отвезу.
Хлудов. Что же? Долго я должен ее караулить?
Голубков. Я скоро вернусь и даю тебе клятву, что больше никогда ни о чем не попрошу.
Хлудов. Дорого мне обошлась эта станция. (
Чарнота (
Голубков (
Хлудов. Куда же она сейчас пошла?
Чарнота. Это нетрудно угадать. Пошла у грека прощения вымаливать, на Шишлы, в комиссионный магазин. Я его знаю.
Хлудов. Ну хорошо.
Голубков. Только чтоб не ушла на панель!
Хлудов. У меня-то? У меня не уйдет. Недаром говорил один вестовой — мимо тебя не проскочишь... Ну впрочем, не будем вспоминать... Помяни, Господи! (