Том 6. Кабала святош

Музыка в громкоговорителе прекращается.

Я ж понимаю... Я сам в трамвай вскочил. А кондукторша мертва. А я ей гривенник сую... (Вливает в рот Ефросимову водку.)

Ефросимов. Вы дышите свободно?

Маркизов. Свободно. (Дышит.) Совсем свободно. А верите ли, я хотел зарезаться...

Ефросимов. У вас гангрена.

Маркизов. Как ей не быть! Еще бы! Вижу — гангрена. Ну до свадьбы заживет.

Ефросимов. Гангрена — поймите! Кто отрежет вам ногу теперь? Ведь это мне придется делать? Но я же не врач.

Маркизов. Вам доверяю... Режьте!

Ефросимов. Глупец! Нужно было обеими ногами на подоконник становиться! Луч не попал на ступню...

Маркизов. Именно то же самое я говорю... Но серость! Серость! Я одной ногой... Ну пес с ней, с ногой! (Декламирует.) Великий человек, тебя прославит век!

Ефросимов. Попрошу без выкриков... Держите себя в руках, а то вы свихнетесь. Берите пример с меня...

Пончик (внезапно в исступлении). Я требую, чтобы вы светили на меня! Почему же меня забыли?

Ефросимов. Да вы с ума сошли! Вы просвечены уже, бесноватый! Владейте собой... Да не хватайте аппарат!

Маркизов. Да не хватай аппарат, черт! Сломаешь!

Пончик. Да объясните мне хоть, что это за чудо?!

Ефросимов. Ах, никакого чуда нет. Перманганат и луч поляризованный...

Маркизов. Понятно, перманганат... А ты не хватай за аппарат! Не трогай, чего не понимаешь. Ах, дышу, дышу...

Ефросимов. Да не смотрите так на меня! У вас обоих истеричные глаза. И тошно, и страшно! Бумаги и карандаш, а то я забуду, что нужно взять еще здесь, в магазине. Что это у вас в кармане?

Пончик. Рукопись моего романа.

Ефросимов. Ах, не надо... К чертям вашего Аполлона Акимовича.