Том 6. Кабала святош

Француз-конвоир подходит, смотрит на Каратаева, потом подталкивает Каратаева прикладом. Тот поднимается, шатаясь, берет за поводок свою собаку. Конвоир уводит Каратаева. Потом вдали выстрел. Затем завыла собака.

Пьер. Экая дура! О чем она воет? (Ложится, дремлет.) В середине Бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, и сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. Vous avez compris, mon enfant?[86] Каратаев убит. (Бредит.) Красавица полька на балконе моего киевского дома, купаньекупанье и жидкий колеблющийся шар, и опускаюсь куда-то в воду, и вода сошлась над головой. (Засыпает.)

Пленный русский солдат подкрадывается к костру и, воровски оглядываясь, начинает жарить кусок лошадиного мяса.

Французский конвоир (отнимает у него мясо). Vous avez compris, sacré nom! Ça lui est bien égal! Brigand! Va![87]

Дальний топот конницы, свист, выстрелы. Крики: «Les cosaques!»[88]

(Бросая шомпол с мясом.) Les cosaques!

Пленный русский солдат. Казаки, казаки, Петр Кириллыч! Казаки. (Простирая руки.) Братцы родимые мои, голубчики.

Пьер, простирая руки, плачет.

Темно.

Сцена XXVIII

Дом Болконских в Москве. Та же комната, что во второй сцене. Следы разгрома. Вечер. Свеча. Наташа в трауре сидит в темном углу. Марья идет в трауре навстречу входящему Пьеру.

Марья. Да. Вот как мы с вами встречаемся. Я так была рада, узнав о вашем спасении. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени.

Пьер. Да, какая судьба!

Марья. Вы не узнаете разве? Наташа.

Пьер. Не может...

Марья. Она приехала гостить ко мне. Ей нужно видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.

Пьер. Да, да, так, так... Так он смягчился, успокоился. Он так всеми силами души всегда искал: быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Так он смягчился? Какое счастье, что он свиделся с вами.

Наташа. Да, это было счастье. (Встает, говорит взволнованно.) Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Мне только надо было видеть его, быть с ним. (Умолкает.)

Марья. Скажите, вы не знали еще о кончине графини, вашей жены, когда остались в Москве?

Пьер. Нет. Мы не были примерные супруги. Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся, всегда оба виноваты. Мне очень жаль ее...

Марья. Да, вот вы опять холостяк и жених. (Пауза.) Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали?