Но профессор не ушел.
Озираясь, Иван отбежал от скамейки и тотчас увидел его.
Он — профессор, а может быть, и не профессор, а страшный, таинственный убийца стоял там, где Иван его покинул. Золотая луна светила над Патриаршими, Иван его хорошо разглядел в профиль. Да, это он, и трость он взял под мышку.
Отставной втируша-регент сидел неподалеку на скамейке. Теперь он нацепил себе на нос явно ненужное ему пенсне, в котором одного стеклышка совсем не было, а другое треснуло. От этого регент стал еще гаже, чем был тогда, когда указал Мирцеву путь на рельсы.
Чувствуя, что ноги дрожат, Иван с пустым и холодным сердцем приблизился к профессору, и тот повернулся к Ивану. Тогда Иван глянул ему в лицо и понял, что никаких признаков сумасшествия в этом лице нет.
— Сознавайтесь, кто вы такой? — глухо спросил Иван.
Иностранец насупился и сказал неприязненно:
— Их ферштейн нихт.
— Они не понимают, — ввязался пискливо со скамейки регент, хоть его никто и не просил переводить.
— Не притворяйтесь! — грозно сказал Иван и почувствовал холод под ложечкой. — Вы только [что] говорили по-русски!
Иностранец глядел на Ивана, и тот видел, отчетливо видел, что в глазах у него глумление.
— Вы не немец, вы не профессор, — тихо продолжал Иван. — Вы — убийца! Вы знали про постное масло! Знали? Документы! — вдруг яростно крикнул Иван.
Неизвестный отозвался, брезгливо кривя и без того кривой рот:
— Вас ист ден лос?..
— Гражданин! — опять ввязался мерзавец регент. — Не беспокойте интуриста!
Неизвестный сделал надменное лицо и, повернувшись, стал отходить.
Иван почувствовал, что теряется. Он кинулся было следом за неизвестным, но, почувствовав, что один не управится, и задыхаясь, обратился к регенту:
— Эй, гражданин, помогите задержать преступника! Вы обязаны!
Регент тотчас оживился чрезвычайно и вскочил:
— Который преступник? Где он? Иностранный преступник? — закричал он, причем глазки его радостно заиграли. — Этот? Гражданин! Ежели он преступник, то первым долгом кричите — караул! А то он уйдет! Давайте вместе! А ну!