Том 9. Мастер и Маргарита

Варсонофий. Покорнейше благодарю. И, господин Джугашвили, извините, велено вам передать, чтобы вы помещение семинарии немедленно покинули. Отец ректор уж очень злобствует на вас.

Сталин (надев пальто). Прощайте, Варсонофий.

Варсонофий. Как это вы его аминем резанули? А? Двадцать два года служу, но такого случая при мне не было. Ну зато, натурально, и вам теперь аминь. Куда ж с такой бумагой, как вам выдали, вы сунетесь?

Сталин (вынув билет). Стало быть, это вредоносная бумага?

Варсонофий. Хуже не выдумаешь.

Сталин. В таком случае надо ее разорвать немедленно. (Рвет билет.)

Варсонофий. Что это вы делаете?

Сталин. Помилуйте, какой же сумасшедший сам на себя такую бумагу будет показывать? Надо будет раздобыть хорошую бумагу.

Варсонофий. Уходите, от греха. (Удаляется.)

Сталин один. Окидывает взглядом стены. Потом швыряет клочки билета и выходит.

Темно.

Картина вторая

Прошло три года. Батум. Ненастный ноябрьский вечер. Слышен с моря шум. Комната в домике Сильвестра. Стол, над ним висячая лампа. Часы с гирями. Буфет. Кушетка. Над кушеткой на стене — ковер, на нем — оружие. В печке огонь. У огня — Наташа. Снаружи послышался стук. Стучат условно — три раза раздельно, потом коротко, дробно.

Наташа (выходит. Послышался ее голос). Кто там?

Сильвестр (его голос слышен глухо). Это я.

Наташа (впускает Сильвестра. Удивлена, что тот один). А где же?..

Сильвестр (шепотом). Одна?

Наташа. Одна, одна... Но, понимаешь, отец, как назло, весь вечер народ идет к нам. Сейчас только выпроводила соседку. Пришла соли попросить и застряла.

Сильвестр. А Порфирий?

Наташа. Еще не приходил.

Сильвестр. Ага... Гм... Порфирий... Порфирия пока в тайну не посвящай... Он сам с ним переговорит.