Том 9. Мастер и Маргарита

Уголовный. Как паркет будет!

Надзиратель проходит.

Пошел ты к чертовой матери! (Бросает метлу, садится на скамейку, свистит, делает затяжку, передает окурок другому уголовнику.)

Сталин (появляется в окне за решеткой). Здорово!

Уголовный. А! И вам мое почтение!

Сталин. Просьба есть.

Уголовный. Беспокойные вы господа, политические, ей-богу! Не можете прилично сидеть. То у вас просьба, то заявление, то газеты вам подавай. А у нас правило: сел — сиди!

Сталин. За что сидишь?

Уголовный (декламирует). А скажи-ка мне, голубчик, кто за что же здесь сидит? Это барин трудно помнить! Есть и вор здесь, и бандит! Ширмогалы мы, например.

Сталин. Письмо на волю надо передать...

Уголовный. Сегодня что хохоту у нас в камере было: курить хочется, но курить нечего!

Сталин. Лови... (Выбрасывает во двор пачку папирос.)

Уголовный. Ну-ка от окна отходи! (Схватывает метлу, подметает.)

Проходит надзиратель, скрывается.

Письмо в пачке?

Сталин. Ну конечно, в пачке.

Уголовный. Письмо вредное? Нашего брата истязают за подобного рода письма.

Сталин. Не вредное письмо. Письмо к матери моей. Хочу узнать, как она живет и не больна ли.

Уголовный (хлопнув кулаком по ладони). Марка. Штемпель. Пошло!

Сталин. Еще вопрос. В женском отделении в отдельной камере сидит... Наташа по имени... волосы пышные, из Батума в апреле переведена.