Дорогая Лю!
Получил только что закрытое твое письмо от 2-го. Какая тут Лебедянь! Сижу в тревоге из-за твоего здоровья как на иголках и жду не дождусь, когда кончится твое лебедянское сидение. У меня нет никакой возможности приехать в Лебедянь! Я чрезвычайно опечален тем, что тебя сейчас нет со мной, и только одним утешаю себя, что ты отдыхаешь. Но здоровье! Что это еще за оказия? Настроение духа у меня плохое, я озабочен, подавлен массой вопросов. Грущу, что тебя нет.
Целую крепко!
М.
57. Телеграмма. 4 августа 1938 г.
Крайне встревожен здоровьем. Не нужно ли тебе срочно вернуться Москву. Телеграфируй.
Михаил
58. 5 августа 1938 г. Поздним вечером.
Дорогая Люсенька! Спасибо тебе за ласковые письма и радостную телеграмму, которая пришла сегодня утром.
Отчего до сих пор не послал тебе длинного письма, ты узнаешь из длинного письма. Составлять его буду завтра. Целую тебя крепко и хочу, чтобы ты была здоровой, бодрой и веселой. Поцелуй Сергея и спроси, как он находит роль Санчо — хорошей ли? Он смыслит в этих делах.
Жара упала!!
Твой М.
59. Телеграмма. 6 августа 1938 г.
Счастлив, что все благополучно. Целую
Михаил
60. 7 августа 1938 г. Поздно вечером.
Мой друг, сегодня, когда писал тебе днем письмо, узнал, что Станиславский умер. Все время как-то находился в уверенности, что Калужского известит театр, а сейчас меня взяло сомнение — вдруг не известили? Иду на телеграф, дам ему телеграмму сейчас.
Целую!
Твой М.
61. 6–7 августа 1938 г.