В Польше, по сообщению «Известий», забастовка горнорабочих[582], вспыхнувшая в Домбровском районе и распространившаяся на всю (?) страну. Террор против рабочих организаций и т. д.
Возможно, что мир, действительно, накануне генеральной схватки между коммунизмом и фашизмом.
Если развернутся события, первое, что произойдет, это война большевиков с Польшей.
Теперь я буду вести записи аккуратно.
В Москве несколько дней назад произошел взрыв пороха[583] в охотничьем магазине на Неглинном. Катастрофа грандиозна. С разрушением дома и обильными жертвами.
Сегодня был у доктора, посоветоваться насчет боли в ноге. Он меня очень опечалил, найдя меня в полном беспорядке. Придется серьезно лечиться. Чудовищнее всего то, что я боюсь слечь, потому что в милом органе, где я служу, под меня подкапываются и безжалостно могут меня выставить.
Вот черт бы их взял.
Червонец, с Божьей помощью, сегодня 5500 рублей (5½ миллиардов). Французская булка стоит 17 миллионов, фунт белого хлеба — 65 миллионов. Яйца, десяток, вчера стоили 200 рублей. Москва шумна. Возобновил маршруты трамвай № 24 (Остоженка).
О «Записках на манжетах» ни слуху ни духу. По-видимому, кончено.
На политическом горизонте то же — изменений резких нет.
Сегодня вышел гнусный день, род моей болезни таков, что, по-видимому, на будущей неделе мне придется слечь. Я озабочен вопросом, как устроить так, чтобы в «Г[удке]» меня не сдвинули за время болезни с места. Второй вопрос, как летнее пальто жены превратить в шубу.
День прошел сумбурно, в беготне. Часть этой беготни была затрачена (днем и вечером) на «Трудовую копейку»[584]. В ней потеряли два моих фельетона[585]. Возможно, что Кольцов (редактор «Копейки») их забраковал. Я не мог ни найти оригиналы, ни добиться ответа по поводу их. Махнул в конце концов рукой.
Завтра Гросс (редактор фин[ансового] отд[ела] «Копейки]») даст мне ответ по поводу фельетона о займе и, возможно, 3 червонца.
Вся надежда на них.
«Нак[ануне]» в этот последний период времени дает мне мало (там печатается мой фельетон в 4-х номерах о выставке[586]). Жду ответа из «Недр» насчет «Дьяволиады»[587].
В общем, хватает на еду и мелочи, а одеться не на что. Да, если бы не болезнь, я бы не страшился за будущее.
Итак, будем надеяться на Бога и жить. Это единственный и лучший способ.
Поздно вечером заходил к дядькам[588]. Они стали милее. Д[ядя] Миша читал на днях мой последний рассказ «Псалом» (я ему дал) и расспрашивал меня сегодня, что я хотел сказать и т. д. У них уже больше внимания и понимания того, что я занимаюсь литературой.
Начинается дождливое, слякотное время осени.