Бред. Полный бред.
Ему какое дело? Гад. Садюга.
Почему? Ну почему не оставит меня в покое?!
— Я была не одна-а-ай! — перехожу на вой, когда тело непроизвольно дёргается от нового удара. Онемевшие ладони беспорядочно бьют по глянцевому полу. Пусть только отпустит, ноги моей здесь больше не будет! Пусть это скорее закончится, боже…
— Что-то я, кроме Ярицких, никого рядом с тобой не видел, — Дан снова немилосердно хлещет ремнём по ягодицам, умудряясь дважды не попадать по одному и тому же месту. — Или ты была не против? Может, тебя вернуть им, а?
Я в отчаянье вскидываю голову. Смотрю на своё отражение в зеркале трюмо: растрёпанные ленты, лицо пунцовое всё от стыда. И так вдруг жалко себя становится. Так обидно. Будь на его месте другой, стерпела бы. Не тело ведь болит, а намного глубже — там, в самой груди под рёбрами.
— Даня… Данечка… Я поняла, хватит… — повторяю тихим дрожащим шёпотом.
По движению воздуха чувствую, как он снова заносит руку и мышцы рефлекторно сжимаются в ожидании боли… которой не следует. Вернее, в этот раз она другая: ярче, острее. Его губы на исполосованной коже кажутся невыносимо горячими.
В его голове сам чёрт ногу сломит, потому что Дан вот только что отлупил, а теперь зализывает следы ударов! Полосы, согретые сбитым дыханием, шипят и жгутся. И всё напряжение, скопившееся за прошлый год, вдруг прорывается беззвучным истерическим смехом.
Я сползаю на пол, сначала на четвереньки, затем пытаюсь подняться с колен, но голова от прилившей крови идёт кругом. Одёргиваю юбку, еле удерживая равновесие. Отбиваю руку Дана, когда он пытается помочь. Конечно же, больше из принципа. Сама я не встану. Естественно, он делает по-своему. Поднимает меня рывком за плечи и крепко удерживает напротив себя.
Я, наверное, должна как минимум заехать ему по роже. Он бессердечный… Он предатель… За притягательной внешностью Дан холодный словно лёд. Кусачее северных ветров и острее битого стекла. Себялюбивый вредный Кай. Только я далеко не Снежная королева и уж точно не самоотверженная Герда. Мне бы бежать от него сломя голову, но не позволит ни слабость в ногах, ни сбой в мозгах. Как и всегда рядом с ним.
Я хочу себе этот айсберг! Сейчас даже больше, чем прежде. Это как лёд приложить на место ожога — кристально чистое блаженство. Логика пасует, но мне нужны его прикосновения. Нужны! По-настоящему. Кожа к коже. Чтобы внутри успокоить нарывающие вулканы. Чтобы чувствовать. Чтобы жить.
Смотрю в немигающие глаза. Глубокие. Такие северные, что воздух стынет, а в груди ураганом нарастает неясное волнение. Внизу живота становится тепло-тепло. Куда убегать? Зачем…
— Поцелуй меня, — шепчу сбивчиво с присвистом.
Он крепче стискивает пальцы на моих плечах и прошивает каким-то странным муторным взглядом.
— Ты не в себе. А я не настолько благороден, чтобы этим не воспользоваться, — Дан запинается, отчётливо скрипит зубами, подавляя одному ему известные эмоции. — Приведи себя в порядок. Я отвезу тебя домой. Или потом не жалуйся…
Обескураживает честностью и прямотой, но рук не разжимает, наоборот, порывисто привлекает к себе. Я зажмуриваюсь, первой впиваясь в твёрдые губы. Спонтанная просьба забыться на пару часов… принята?
Глава 20
Уверена, Дан тоже чувствует эти разряды тока от плотного прикосновения кожи к коже. Его губы остаются неподвижными, но и руки не отталкивают. Алкоголь обостряет чувства, наделяя желания сокрушительной властью. Я воспринимаю бездействие как знак согласия — льну ближе к окаменевшему телу, пробираясь руками под куртку, пытаюсь разомкнуть языком сжатые губы. И сейчас плевать, честно говоря, на его мотивы.
ebooksa