Эмма побледнела от горя и обиды.
— Ну что ж, можешь оставить меня, — ответила она дрогнувшим от слез голосом. — Возьму маленького Отто и уйду…
— Пожалуйста! Удерживать не буду. Но сына я тебе не отдам! — И, поправив одеяльце на ребенке, он вышел.
Эмма, уже не сдерживая слез, подошла к ребенку и склонилась над ним.
— Неужели я лишусь и этого?
На дорожке сада заскрипел под чьими-то ногами песок.
— Могу я видеть господина Зауера?
Эмма наскоро вытерла лицо платком и обернулась. Перед нею стоял молодой человек в летнем белом костюме, с рыжими волосами и веснушками на лице.
«Где я видела это лицо?» — подумала Эмма.
— Вы не узнаете меня? Мы, кажется, встречались.
— Ах, да, да, господин Готлиб!
— Рудольф Готлиб, вы не ошиблись.
На голоса вышел Зауер. Готлиб поклонился.
— Господин Зауер, мне нужно с вами поговорить по весьма важному делу.
Они прошли в кабинет.
— Надеюсь, вам известно из газет, — начал Готлиб, — о всех событиях последнего времени.
— Я не читаю газет, — ответил Зауер.
Готлиб поднял с изумлением брови.
— Но об этом говорит весь мир!
Зауер был несколько смущен. С самого приезда на Ривьеру он совершенно не читал газет, как будто забыл об их существовании. Почему? Он сам не знал этого. И теперь вопрос Готлиба заставил его самого призадуматься.