— Пустяки! — беспечно сказал Кунтинашар.
— Но не всегда дело кончается пустяками, — возразил Анугуан. — Наши таблицы повествуют о нескольких ужасных землетрясениях и извержениях вулканов. Вот эта самая пирамида, которая крепче скалы, дала три тысячи семьсот лет тому назад громадную трещину, и ее пришлось перекладывать. Что же было тогда с дворцами и храмами?..
— Ты собираешься жить три тысячи лет, Анугуан? Я думаю, на наш век хватит! А там… Пусть хоть все пирамиды лопаются, как скорлупа печеных яиц!
Сладко зевнув, он прибавил:
— Однако пора и на покой!
9. Змееныш
— Кончено!
Адиширна-Гуанч положил бронзовое зубило и молоток, отошел от статуи и окинул ее взглядом.
Перед ним, как живая, стояла Сель в короткой легкой тунике, с копьем в правой руке, приготовленным для метанья. Вся фигура дышала порывом. Правая нога выдвинута вперед и согнута в колене. Левой рукой, на ремешке, она сдерживала пару остромордых, поджарых собак с напряженными для прыжка мускулами. Волосы Сель были плотно обтянуты лентой, сколотой впереди булавкой в виде полумесяца. Этот полумесяц символически изображал ее имя.[9]
Адиширна залюбовался своим произведением. Такой он увидел Сель в первый раз на охоте, в лесу.
Большая луна уже поднялась над океаном. Лунный луч скользил по мраморному лицу статуи, и Адиширне показалось, что Сель улыбнулась ему.
В порыве любви он подошел к статуе и поцеловал ее в холодные мраморные губы.
— Кхе, кхе, кхе… боги святые, он с ума сошел…
Адиширна в смущении отпрянул от статуи и обернулся. Перед ним стояла нянька царевны Сель — бабушка Гу-Шир-Ца.
— Что случилось? Говори скорее!
Ца стала рыться непослушными, старческими руками в складках своей одежды, причитая и охая; наконец извлекла свернутый кусок материи и подала Адиширне.
— На вот… читай…
Адиширна вырвал из рук Ца кусок материи, раскрыл и в волнении начал читать при свете луны. Потом он вскрикнул, засунул послание за пазуху и быстро убежал.
Адиширна-Гуанч мчался по широким улицам к Священному Холму. Жители Атлантиды наслаждались прохладой ночи. Из темной зелени садов неслись звуки песен, флейт и воркование китцар.[10] Дома были освещены. Отдернутые занавеси меж колонн открывали для глаза внутренние помещения. Атланты возлежали у столов, увитых розами и уставленных блюдами и чашами. Рабы наливали вино в чаши тонкой рубиновой струей, высоко поднимая узкие, длинные амфоры. Слышались шутки и смех.
—..Ты мало пьешь, оттого и боишься землетрясений, — услышал Адиширна отрывок фразы. — Пей больше, и ты привыкнешь к колебаниям почвы. Земля пьяна и шатается. Будем пить и мы. Раб, вина!..
ebooksa