Лоран заглянула в уши головы и вытащила оттуда плотные куски ваты.
— Кто вы? — повторила она вопрос.
— Я был профессором Доуэлем.
— Но ваше лицо? — задохнулась Лоран от волнения.
— Лицо?.. — Голова говорила с трудом. — Да… меня лишили даже моего лица… Маленькая операция… парафин введен под кожу носа… Увы… моим остался только мой мозг в этой изуродованной черепной коробке… но и он отказывается служить… Я умираю… наши опыты несовершенны… хотя моя голова прожила больше, чем я рассчитывал теоретически.
— Зачем у вас очки? — спросил следователь, приблизившись.
— Последнее время коллега не доверяет мне. — И голова попыталась улыбнуться. — Он лишает меня возможности слышать и видеть… Очки не прозрачные… чтобы я не выдал себя перед нежелательными для него посетителями… Снимите же мне очки…
Лоран дрожащими руками сняла очки.
— Мадемуазель Лоран… вы? Здравствуйте, друг мой!.. А ведь Керн сказал, что вы уехали… Мне плохо… работать больше не могу… Коллега Керн только вчера милостиво объявил мне амнистию… Если я сам не умру сегодня, он обещал завтра освободить меня…
И вдруг, увидав Артура, который стоял в стороне, словно оцепенев, без кровинки в лице, голова радостно произнесла:
— Артур!.. Сын!..
На мгновение тусклые глаза ее прояснились.
— Отец, дорогой мой! — Артур шагнул к голове. — Что с тобой сделали?..
Он пошатнулся. Ларе поддержал его.
— Вот… хорошо… Еще раз мы свиделись с тобой… после моей смерти… — просипела голова профессора Доуэля.
Голосовые связки почти не работали, язык плохо двигался. В паузах воздух со свистом вылетал из горла.
— Артур, поцелуй меня в лоб… если тебе… не… неприятно…
Артур наклонился и поцеловал.
— Вот так… теперь хорошо…
— Профессор Доуэль, — сказал следователь, — можете ли вы сообщить нам об обстоятельствах вашей смерти?