Зомбосвят

— Ясно. Поверните его задом кверху. Хочу осмотреть на предмет укусов.

Павла начали кантовать, перекатывая с бока на бок.

— Чисто, — сказал мужчина в белом халате.

— Так он чего, выживет или нет? — спросил доставивший его парень. — Обидно, если зазря тащили.

— Видно будет, — ответил высокий мужчина в больничном халате. — Все, свободны. Идите отсюда.

А затем Павлу устроили промывание всего нутра. Мыли передом и задом, так основательно, что он почувствовал себя аквариумом. Судя по ощущениям, через его многострадальный организм прошло в разных направлениях не менее трех тонн воды. А когда процедура завершилась, и его уложили на кровать, он тут же провалился в такой глубокий сон, что тот показался ему смертью.

На следующее утро, а точнее в следующий полдень, он открыл глаза, и с удивлением понял, что все еще жив. Более того, он чувствовал себя заметно лучше. Живот больше не скручивали спазмы боли, а вместо них во всем организме чувствовалась полная опустошенность. В ходе водных процедур из него вымыли все, что только смогли, будто сквозь пищеварительную систему пронеслась бурная горная река.

Он лежал на кровати. На настоящей кровати. Его голова покоилась на настоящей подушке. Тело было укрыто настоящим одеялом. Рядом с кроватью стоял штатив с капельницей, от которой к руке Павла тянулась полая прозрачная трубка. По этой трубке некая жидкость поступала в его кровеносную систему.

Он оглядел помещение, в котором пребывал. То выглядело как типичная больничная палата, не самого высокого, но и не самого низкого класса. Из окон, сквозь полупрозрачные занавески, в палату падал солнечный свет.

В палате было восемь коек, по четыре в ряд, разделенные широким проходом. На одной из коек лежала молодая девушка лет семнадцати с загипсованной ногой и деловито тыкала пальцами по экрану телефона. Павел, увидев это, дернулся так сильно, что едва не вырвал иглу из вены. Телефон! Откуда, черт возьми, у этой девчонки мог взяться телефон?

Еще одну койку занимал обильно покрытый бинтами мужик. Его левая рука была плотно зафиксирована, а в правой конечности он сжимал какую-то книгу в мягком переплете.

Павел растерянно захлопал глазами. Он не мог понять, что происходит? Он точно помнил, что еще вчера находился в погибшем мире, роясь, как крыса, на трупе почившей цивилизации. В том мире не осталось ни больничных палат, ни медицины, ни телефонов. То есть, телефоны-то остались, но их аккумуляторы негде было зарядить.

Его голову молнией пронзила дикая мысль — а что, если никакого зомби-апокалипсиса и вовсе не было? Что, если все это ему просто приснилось? Да, сон вышел очень долгим, но ведь известно, что во снах время течет иначе. Вдруг с ним приключился какой-нибудь несчастный случай, попал, к примеру, в аварию, или вроде того, и вот, лежа без сознания, он увидел дикое и страшное сновидение. А теперь вот очнулся, и выяснил, что не было конца света, не было всего привидевшегося ему ужаса, и с минуты на минуту в палату войдет пришедшая навестить его Ирина.

Но вместо невесты в палату вошел уже знакомый ему мужчина в белом халате. Он приблизился к койке Павла, посмотрел на количество жидкости в капельнице, а затем опустил взгляд на пациента.

— Очнулся? — спросил он.

— Да, — тихо ответил Павел.

— Как самочувствие?

— Бывало и лучше. А вы доктор, да?

— Да, — ответил мужчина.

Павел решил сразу же прояснить ситуацию. Ему важно было знать, что происходит. Соблазн поверить в то, что весь этот зомби-кошмар являлся всего лишь сном, был велик, но в глубине души Павел понимал, что это не так. Он мог отличить сон от яви. И те месяцы, что он скитался по мертвому миру, были реальны. Каждая минута. Каждая гребаная секунда.