— Вот чего! — сказал я, притягивая Веньку к себе и давая ему подзатыльник.
— За что? — спросил, щурясь, Венька.
— Не будешь в другой раз стрелять в меня из рогатки!
— Когда я стрелял в тебя из рогатки?
— Когда я сидел вон на той ветке! — Я показал рукой в окно на тот самый тополь, с которого меня и Костю чуть-чуть не сбил Венька из своей катапульты.
— Когда ты сидел на той ветке? Что ты городишь, Баранкин, какую-то чепуху?..
— Чеп-чеп-чепуху, говоришь? А двух воробьёв на тополе помнишь?
Венька сощурился, соображая, как лучше ответить на мой вопрос.
— А это тебе за бабочек! Чтобы ты нам, то есть им, в следующий раз крылья не обрывал!.. А это за муравьёв, чтоб лопатой в муравейник не тыкал…
Я дал Веньке ещё два раза по шее, выхватил из его кармана рогатку с оптическим прицелом, сломал её и бросился догонять Мишку с Костей.
— Баранкин! — донёсся до меня снизу Венькин голос.
— Что тебе?
— А я так ничего и не понял всё равно!
— Станешь ч-е-л-о-в-е-к-о-м, тогда в-с-ё п-о-й-м-ё-ш-ь! — крикнул я, перегнувшись через перила.
Событие тридцать шестое
В этот день мы занимались с Яковлевым, наверное, часа четыре подряд. Когда Мишка в самый разгар занятий спросил нас: «Ребята, а вы не устали? Может, хотите отдохнуть?» — мы с Костей в один голос закричали на Мишку: «Нет, нет! Мы не устали! Что ты? Какой ещё там отдых! Ты давай не отлынивай, Яковлев!» — «Я не отлыниваю», — сказал поражённый Мишка и стал объяснять нам следующую задачу, потом он повторил с нами пройденное, потом объяснил ещё одну задачу, потом устроил нам с Костей небольшой экзамен, потом он положил голову на стол и сказал хриплым шёпотом, что больше он с нами заниматься не может, потому что он уже сорвал голос и вообще совершенно выбился из сил.
Тогда мы взяли лопаты и пошли с Мишкой в сад сажать деревья. Физический труд — лучший отдых после умственного напряжения.
Когда мы выбежали во двор, то увидели Алика. Он всё это время сидел на лавочке и караулил, чтобы мы не сбежали. Вот чудак! Узнав, что мы добровольно идём работать в сад, он вытаращил глаза и побежал следом за нами, щёлкая на ходу фотоаппаратом. В саду нам сажать ничего не пришлось — все деревья были посажены. Тогда мы стали их поливать, а Алик опять всё время таращил на нас глаза и щёлкал фотоаппаратом. Потом мы вернулись опять ко мне домой и занимались до тех пор, пока и Мишка и Костя не устали окончательно.
Когда Яковлев и Малинин разошлись по домам, я всё ещё продолжал сидеть над учебниками и заниматься самостоятельно. Самостоятельно я занимался до тех пор, пока не заснул за столом. Как я очутился в постели, я не помню, наверное, в постель меня перенёс отец. Зато проснулся я на следующее утро сам, и так рано, что все ещё спали. Я с-а-м застелил аккуратно постель, тихо позавтракал, собрал учебники, на цыпочках вышел из дома и побежал в школу. Сегодня я должен был, я был о-б-я-з-а-н прийти с-е-г-о-д-н-я в школу самым п-е-р-в-ы-м!