Дневник Константина

— Дайте мне бумаги.

Прибывший с ним стражник передал тому листы. Священник махнул рукой, и его сопровождающий вышел из камеры.

— Ты плохо выглядишь, — сказал священник.

Париций молчал.

— Знаешь, если бы ты был достаточно вежлив и настойчив, то, думаю, тебя бы могли выпустить. Что ты там натворил, всего-то какая-то мелочь.

— Я отнял жизнь, это не мелочь, — глухо ответил Хауз. — Не хочу я на свободу. Здесь всем действительно плевать, что ты делаешь, никаких правил, только за территорию не выходи. Не такая уж большая цена за то, чтобы от тебя все отстали.

— Ты так думаешь?

Хауз упёрся головой в стену.

— Кажется я понял. Ты действительно хотел их освободить? Доказывал, что имеешь право на действия?

Хауз не среагировал.

— Ты даровал им свободу, а они, неблагодарные, не приняли её? Только вот их там кормят. В амбаре тепло. Их моют, ухаживают, любят в конце концов. Они работают и приносят пользу. Не знаю, понимают ли они это, но они полезные. Они, как и многие люди, предпочли комфорт выше свободы. Но и комфорт их, не сравнится с нашей «несвободой». Если ты находишь свободу здесь, находясь в клетке, чего тебе не хватило там, снаружи?

Хауз помрачнел. Священник ещё какое-то время просидел там, после чего встал и собрался уйти.

— Как вас зовут? — спросил Хауз.

— Хм… Орен.

— Почему мы должны вам верить, Орен?

— Не должны. Суть веры в том, что ты можешь верить, можешь не верить, но она будет верить в тебя всегда.

— Вы красиво говорите, но не все так считают.

— Люди разные. Стоит лишь любить и будешь любим в ответ.

— Ну и бред! — буркнул себе под нос Хауз.

— Храни вас корона, — сказал Орен напоследок и вышел из камеры, направившись в следующую.