Спорить было ни к чему. Максим забрался на крышу сарая, перелез на забор и спрыгнул в мокрую от росы траву. Сердце забилось сильнее, в груди разлилось непередаваемое чувство полной свободы. Только в Зоне можно следовать зову души. Только здесь человек сбрасывает маску и становится самим собой.
Максим потянул ручку проржавевшей двери. Заскрипели несмазанные петли. В полумраке заброшенного цеха, в диспетчерской, темнел металлический ящик – схрон. Набив патронташ, Максим сунул в рюкзак армейские галеты и несколько банок сгущенки. Пробрался сквозь завалы кирпичей, открыл калитку в металлических воротах и трусцой побежал через лесопосадку. Поднялся на холм и выскочил на край поросшего камышом болота.
Топь резала прямая, как ствол винтовки, насыпь. Кое-где сохранились шпалы и рельсы. Возле полотна, словно диковинная человеческая фигура, возвышался металлический крест.
«Погибшим строителям железной дороги от неблагодарных потомков» – прочитал Максим и без колебаний двинулся вперед. Куда? Он и сам не знал. Да и зачем это надо – знать что-то в Зоне? Здесь надо чувствовать.
Болото казалось совершенно безжизненным. Любопытный Максим оглядел горизонт в монокуляр – ни малейшее движение не тревожило маленькие озерца темной воды. Они оставались абсолютно гладкими, словно полированные линзы. Но, несмотря ни на что, Максима не покидало смутное ощущение дремлющей жизни в глубине трясины.
Вдруг по обеим сторонам насыпи появились чьи-то размытые силуэты. Звон металла, скрип тачек, шуршание высыпаемой земли наполнили тягучий сырой воздух. Кто-то надрывно закашлялся. От мучительного хрипа по коже побежали мурашки. Что-то скатилось под откос.
- Готов, - равнодушно сказал низкий голос. – Куда его?
- Куда обычно. Забросьте подальше. Не тащить же назад.
Кто-то гыкнул. Далеко в стороне плеснула вода.
Низкие облака затянули небо. Начал накрапывать мелкий дождь. Максим, не обращая внимания на стекавшие на лицо капли, шагал и шагал, содрогаясь от криков и стонов давно умерших заключенных. Наконец болото закончилось. Насыпь круто повернула, прошла по дамбе и прорезала хвойный лес.
Внезапно Максим ощутил, будто кто-то за ним наблюдает. Он снял с плеча ружье, остановился и шагнул к сплошной стене деревьев.
Какая-то птица пронзительно вскрикнула и взлетела прямо из-под ног. Максим оступился и покатился прямо в заросли высотой в человеческий рост. Руки пронзила жгучая боль, щеки запылали огнем. С губ сорвалось единственное слово: «Крапива!»
Кое-как Максим выбрался обратно на полотно, вздохнул и зашагал дальше. На тыльной стороне ладони вспухли белые волдыри, лицо немилосердно чесалось. Конечно, крапива в Зоне злая и жгучая, но, как говорит Олеся, полезная и заживляет раны. Не хватало еще проверять.
За смакованием собственных страданий Максим едва заметил, как выбрался на опушку. Разрушенное железнодорожное полотно проходило через большое село. Некогда желтый вокзал с чудом уцелевшей буквой «Д» на фасаде уныло притулился к сохранившимся путям разъезда. За огороженной колючей проволокой машинно-тракторной станцией маячил купол с облупившейся позолотой. Старая церковь.
Максим патетически воздел руки к небу и прошептал:
- Боже, дай мне силы пережить ниспосланные страдания!
Он вошел в заброшенный дом и сунул в покосившийся шкаф ружье, рюкзак и куртку. Осторожно прокрался к храму, потянул дверную ручку черного хода… и покатился по полу, сбитый с ног сильным ударом.
- Так, так… - прогудел чей-то знакомый голос. – Сам товарищ Безымянный пожаловал!
Максим не поверил собственным глазам: над ним, ухмыляясь во все тридцать два великолепных зуба, каланчой возвышался доцент Петровский. На скамейке, нахально вытянув ноги, ковырял в носу бритоголовый «шкаф» с помповым ружьем. Старый знакомый – Коряга. Вот куда завела кривая дорожка бывшего вышибалу.
Возле распятия в человеческий рост возился с рюкзаком тип в кожаной куртке и джинсах. Он так походил на бандита из компьютерной игры, что Максим не выдержал и расхохотался.
ebooksa