Свалка времени

- А ты?

- Закрою глаза. Мы все свяжемся веревкой, и вы будете меня тащить. Я не могу пить спиртное: у меня аллергия.

- А вдруг ты нас… - Фирсов выразительно резнул себя ребром ладони по шее.

- Зачем? Меня же за тобой специально послали!

- Мы это знаем только с твоих слов.

Максим вздохнул:

- Придется вам рискнуть. Я один не справлюсь.

В убежище повисло неловкое молчание. Лишь в генераторной ровно урчал дизель.

- Хорошо, - сказал доцент. – Есть только проблема с водкой.

- Эх вы, - усмехнулся Максим. – Вы так и не проверили медпункт? Там спирта хватит, чтобы довести до третьей стадии алкоголизма роту солдат.

- Нет, - сказал доцент, - не в этом дело. Нам хватило одной попытки, чтобы больше к нему не прикасаться. Пока пьешь, все вроде как обычно. Даже весело. Хочется петь и плясать. Но когда засыпаешь… одним словом, мы едва не сошли с ума от кошмаров.

Глава 3

Утром погода испортилась. Небо затянула плотная, ровная пелена туч, из которой накрапывал мелкий дождь. Максим поднял воротник куртки и, зажмурив глаза, покорно плелся позади связанных вместе Николая Фирсова и Петровского. От них ощутимо тянуло алкоголем, и оба они, будто по рельсам, брели неизвестно куда. Да все равно, только бы подальше от радиоцентра!

Максим, прислушиваясь к внутренним ощущениям, попробовал чуть свернуть в сторону. Но кроме натяжения веревки он почувствовал внутреннее сопротивление, будто кто-то мягко, но настойчиво толкал его в середину невидимого желоба. И вдруг Максим понял: теперь он может всегда уйти из аномалии. Еще бы только узнать, куда?

Мертвую тишину нарушил далекий крик птицы.

- Все… Лес… кончился, - с трудом выговорил Николай Фирсов.

Максим открыл глаза. Рельсы узкоколейной железной дороги прямой блестящей линией тянулись далеко к горизонту. Приземистое здание вокзала сверкало свежей краской. Чуть поодаль темнело депо, возле разворотного треугольника в тупик уткнулся черный паровоз-«кукушка» с двумя зелеными вагонами.

Максим щелкнул затвором камеры и, поддерживая своих спутников под руки, потащил их к вокзалу. Они ввалились внутрь, растянулись на лавочках в зале ожидания и захрапели – пьяные, они годились лишь на то, чтобы пройти «заколдованный лес» вокруг радиоцентра. Петровский негромко урчал, из угла его рта на цементный пол стекла ниточка слюны. Фирсов же надрывался вовсю. Казалось, еще немного, и от его храпа разлетятся стекла.

Максим чихнул, на всякий случай достал револьвер и сел на скамью у противоположной стены.

Дежурство показалось ему бесконечным. Наконец зашевелился доцент. Может, его организм лучше сопротивлялся алкоголю, а может, он просто меньше выпил.