Её тёмные крылья

Обратно мы летим другим путем, минуя Луг Асфодель, и я снова замечаю огненную реку на горизонте, радуясь, когда мы удаляемся от нее.

На нашем пути не встречаются тени, и я могу понять почему: здесь слишком мрачно, мрачнее, чем на Лугу. Безысходность струится из каждой поры земли, и я дрожу в руках Алекто. Она прижимает меня к себе крепче.

Пролетев уже половину пути, я вдруг понимаю, что мы одни в небе.

– Где Мегера и Тисифона?

– У них свои дела. Остались только мы.

Она дарит мне сияющую улыбку, и я улыбаюсь в ответ. Честно говоря, так мне нравится больше.

Я очень старалась не выбирать любимчиков из фурий, но Алекто завоевала мое сердце. Интересно, каково ей было до моего появления. Три – не лучшее число для дружбы. Как бы вы ни были близки друг с другом, кто-то один всегда будет оставаться в стороне. Что касается фурий, то мне кажется, что Алекто та, кого оставили позади.

Она не похожа на своих сестер. Мегера всегда меняет тему, если я заговариваю о мире смертных и своей жизни, а Тисифона молча наблюдает за тем, как я говорю, никак не реагируя на слова, но Алекто любопытна. Она хочет знать о море, солнце и земле. О вещах, которые она никогда не видела и не знала, потому что вместе с сестрами была рождена в Эребе. Даже не рождена; Алекто рассказывала, что они просто появились на свет в один прекрасный день, полностью сформировавшиеся, знающие свои имена и свое предназначение, которое с тех пор и исполняют. У нее никогда не было детства, она не познала прелестей взросления. Я чувствую себя Венди из «Питера Пена», когда пытаюсь объяснить фурии жизнь на Земле.

– Лучшее, что есть на Земле, – это мой сад, – сообщаю ей однажды днем, или утром, или в полночь, когда мы возвращаемся из Пританея, пока две другие сестры занимаются своими делами.

– Как сад может быть лучшим?

Я не могу сдержать улыбки, так сильно она сейчас напоминает мне Бри.

– Потому что…

Я закрываю глаза и представляю его: восемь грядок, четыре слева и четыре справа. Сарай, контейнер для компоста. Мой маленький мир, который я создаю заново каждый год. Как объяснить, насколько правильным это ощущается? Я вспоминаю слова Али о том, что это скучно, и хмурюсь.

– Что такое? – спрашивает Алекто.

– Ничего, просто вспомнила одну глупость. Итак… Как он может быть лучшим? Ну, все начинается с крошечного семечка. Большинство из них совершенно ничего из себя не представляют. – Вспомнив про свой дождевик, я делаю паузу и ползу к нему. Роюсь в карманах, пока не вытаскиваю несколько семян, что избежали попадания на стол сивиллы. – Как эти, например. – Я показываю Алекто крошки, покоящиеся в моей ладони. – Совсем ничего особенного… Что случилось?

Алекто отпрянула и смотрит на мою ладонь так, будто я держу в руках скорпиона.

Не отрывая глаз, она спрашивает:

– Это семена из твоего мира?

– Да. Они не могут тебе навредить, – отвечаю я. – Это не яд и не отрава.

– Ты пронесла их сюда? – Фурия обращает на меня суровый взор, от которого у меня по телу мурашки бегут.