Алекто постоянно так делает, тянется ко мне, прикасается, гладит волосы, когда проходит мимо, наклоняется ко мне во время разговора. В конце дня сестры ухаживают друг за другом – привычный, естественный для них ритуал. Когда я наблюдаю за этим, сердце наполняется печалью, а потом злюсь на себя, потому что не стоит скучать по тому, кто причинил тебе боль. Не стоит переживать о том, сидит ли этот человек с кем-то по ту сторону гор или блуждает один по пустынным просторам. Не стоит даже размышлять, думает ли он о тебе.
Когда Алекто накрывает моими руками зерно, я не сопротивляюсь, позволяю ей сделать это, гадая, что это за семя – трава, думаю я, а может быть, лаванда или базилик. Интересно, появится ли у него когда-нибудь шанс взойти или оно так и останется в Загробном мире в состоянии покоя? А если вдруг снова окажется в мире живых, сможет ли семечко прорасти после пребывания здесь? Смогу ли я?
Я качаю головой.
– Это не сработает.
– Что не сработает? – Мы с Алекто вздрагиваем от неожиданности, когда Мегера приземляется рядом с нами, а через секунду к ней присоединяется Тисифона, держа в своих руках сверток с моим ужином. Никто из нас не услышал, как они вернулись.
Мегера замирает, увидев нас, заметив ладони Алекто, все еще удерживающие мои.
– Чем вы тут занимаетесь?
– Я просто показываю Алекто мои семена.
Мегера бросает на Алекто злобный взгляд, и та вздрагивает, отпуская меня.
– Что за семена? – Беспросветные глаза Мегеры останавливаются на мне, и я вздрагиваю. – Где ты взяла их? – спрашивает она, и, хоть тон фурии полон ледяного спокойствия, змеи на ее голове начинают извиваться, словно готовясь к броску.
– Они были в моем дождевике, когда я попала сюда, – отвечаю я. Я не понимаю, что тут такого странного.
– Ты посадила их?
Я киваю. Как будто я снова допустила ошибку и не поняла этого. Это всего лишь семена.
– Ты должна понимать, что они не вырастут здесь, – говорит Мегера, и я снова киваю.
– Я знаю. Я просто показывала.
Она снова смотрит на Алекто, и что-то зловещее проскакивает между ними.
– Ешь. – Мегера протягивает мне сверток с едой, и я ем, несмотря на ее пристальный взгляд и желудок, что скрутило в узел.
Той ночью, когда они чистят перышки друг друга, я вижу, как Алекто морщится под руками Мегеры, но не кричит и не протестует, принимая свое наказание так же стоически, как и любая из теней.
В кои-то веки я не засыпаю раньше всех, дрожа от напряжения; и меня не покидает ощущение, что нужно быть начеку, что что-то грядет. Когда Мегера возвращается в свой угол, а Тисифона – в свой, Алекто остается со мной, и мы ложимся лицом к лицу, завернувшись в одеяло. В таком положении она больше похожа на человека, а перья могут сойти и за волосы.
Мы с Бри обычно так спали, вдвоем на односпальной кровати. Сначала мы укладывались спина к спине, а затем одна из нас говорила что-то глупое или пошлое и разворачивалась, а вторая поворачивалась следом, и начиналась полная вакханалия.
ebooksa