Её тёмные крылья

– Кори, нет! – кричит Гермес, но уже слишком поздно.

Мне тошно от того, что пришлось убить его, но я проглатываю чувство вины. Это к лучшему. Уже и так слишком многое идет наперекосяк. Этого больше не повторится. К тому же у меня больше нет семян. Я раскапываю притаившиеся в ямке корни и уничтожаю их тоже, раздавливая камнем. Вот так. Никто никогда не узнает.

– Здесь ничего не растет, – сообщаю я Гермесу, который смотрит на меня, приоткрыв рот.

– Очевидно, теперь растет, – отвечает он. – Во всяком случае для тебя.

Я качаю головой, пристально глядя на него.

– Я ничего не делала, – настаиваю я.

– Кори…

– Ничего не было.

– Это не…

– Ничего, – надавливаю я. – В кармане моего дождевика, в котором я попала сюда, была небольшая горстка семян. Должно быть, одно из них проросло там и выпало.

«Тогда оно еще не было ростком. Это было крошечная коричневая спящая сущность не больше булавочной головки. Меньше, чем та каменная пыль, которой мы его завалили».

– Оно проросло.

И кровь приливает к моим щекам, а жар обжигает.

– Это не так. Как оно могло? Здесь нет солнечного света, нет дождей, нет почвы. Говорю тебе, оно, вероятно, зародилось в моем кармане.

– У тебя там солнце, дождь и почва? – интересуется он.

– Нет, конечно, – огрызаюсь я. Гермес смотрит на мои руки, и я стираю зелень с них. – Этот росток все равно бы погиб.

– Неужели? – задает он вопрос, смотря на меня сияющими глазами. Затем оборачивается ко входу и разочарованно вздыхает. – Они возвращаются.

– Гермес, не рассказывай им. Обещай мне. – Я чувствую себя, как перед ударом молнии, как в тот ужасный, напряженный момент, когда воздух накалился, а я поняла, что сейчас что-то случится. Я вдыхаю и почти ожидаю учуять запах озона. – Пожалуйста, – молю я. – Пожалуйста, не говори им. Прошу, Гермес. Ты говорил, что не можешь ни во что вмешиваться, поэтому, пожалуйста, не лезь и сейчас.

Он смотрит на меня долгим непроницаемым взглядом, а затем вздыхает.

– Хорошо.