– Чем? – уточнил Константин.
Ответа не последовало.
– Пока вы тут дурью маетесь, у Дарьи рука отсыхает, – объявил Костя. – Сделал ваши фото, разговор записал. Ждите повестки в суд.
– За что? – не понял Леонид.
– За неоказание помощи пассажиру в сложной ситуации, – зачастил водитель. – Васильева, как и я, участник движения. Гляньте, она уже синеет!
– Плохо мне, – простонала я, – сознание теряю! В больницу срочно надо.
– Езжайте отсюда по-быстрому, – велел Леонид.
– Давно бы так, – буркнул Костя, сел за руль и помчался по шоссе.
Потом он резко затормозил. Я привычно впечаталась лбом в пол.
– Ой!
– Простите, – смутился водитель. – Теперь попробуйте руку вытащить.
Я потянула на себя конечность. О радость! Она мгновенно оказалась на свободе.
– Костя, как вам удалось расширить мою ловушку? – удивилась я.
– Хозяин не спортсмен, никогда на лыжах не катается, мы их не возим. Поэтому забыл, что «гнездо» размер меняет. Вспомнил только, когда от дэпээсников отъехали, и нажал на кнопку. Уж простите, сразу не сообразил. Может, и ошибаюсь, но думаю, вас супруга хозяина в багажник положила. Одна связка у нее, вторая – у меня, третья – у Валерия Андреевича. Не знаю, что Олеся Николаевна замутить решила, но вы в этом не участвуйте. Босс жену любит, он ей все простит, а с вами поругается.
– Лесе трудно отказать, – вздохнула я. – И, если честно, мне ее сейчас жаль.
Константин неожиданно сказал:
– Иногда смотришь – зайка, и все вокруг говорят «зайка». А потом глаза протрешь, уши заткнешь, чтобы никого не слышать, и сообразишь: где зайка-то? Утка перед тобой!
– Простите, Костя, не поняла вас, – призналась я.
– Да просто объяснить хотел, – улыбнулся водитель. – Не все так, как вам кажется. Порой заяц – это утка. Понимаете?
– Пока не очень, – честно ответила я.