Три часа между рейсами

Кассиус. Ага, нашел, тут с обратной стороны письмо домой, которое я начал вчера, но не дописал. (Откашливается.) «Значит, по-вашему, тренер, нам не выиграть этот матч без Плэйфера?»

Генри. «На нем держится вся игра, доктор Макдугалл. Он лучший питчер в команде, а его скоростная подача — это нечто, скажу я вам! И еще он отлично отбивает. Если мы хотим одолеть Сент-Беррис, этот парень нужен нам позарез».

Багс. А теперь я…

Билл. Заткнись, Багс! Продолжай, Кассиус.

Кассиус (перебирая бумажки). «Так что, Плэйфер, ты сам свой злейший…» Нет, это не то, мы же хотели с начала. «Значит, по-вашему, тренер, нам не выиграть этот матч без Плэйфера». Ну, в общем, смысл такой же.

Генри. Теперь моя реплика? Дай-ка вспомню… «Доктор Макдугалл, по дороге сюда я заглянул на почту, а они попросили передать вам это письмо».

Кассиус поправляет на носу воображаемые очки, разворачивает воображаемое письмо и читает.

Кассиус (читает). «Так что, Плэйфер, ты сам свой злейший враг…» Нет, я не могу делать вид, что читаю письмо, если мне не дали никакого письма. Каждый раз сбиваюсь на другой текст.

Билл. Вот тебе письмо. Притворись, что оно то самое… (Отдает письмо Кассиусу.) Знаете, это здорово, что мы вот так сами репетируем пьесу, просто потому, что это нужно, и никто нас не заставляет. Вы согласны, что это здорово?

Входит Старик, бывший спортсмен лет шестидесяти, и вслед за ним молодой Рикки — обаятельный красавчик-блондин, похожий одновременно на всех пляжных спасателей в мире. Рикки только что не светится от переизбытка энергии. Войдя, он ни с того ни с сего выполняет пару резких разминочных движений, а затем начинает подталкивать к двери Билла и Генри.

Старик. Думаю, сейчас не лучшее время для репетиций, ребята. Отложим это дело на потом.

Билл. То есть сегодня репетиции не будет?

Рикки. Не гони коней. (Поворачивается к Старику.) Может, пройдем в мою комнату?

Старик. Не стоит. Извините, ребята, что пришлось вас прервать. Что за пьеску вы тут разыгрывали?

Генри. Ну и хорошо, что репетиции не будет, — и без того сегодня еще плавание, потом у двоих из нас каноэ, а у двоих…

Старик. Только вы не бросайте совсем это дело. Я хочу, чтобы вы разыграли пьеску на родительском дне в следующий понедельник, — это пойдет на пользу репутации лагеря. Все помнят свои роли?

Багс (от двери). Я свою помню отлично. Только я вот что подумал: раз у меня всего-то пара реплик, может, мне нет резона торчать на репетиции, а лучше пойти плавать?

Старик. Пьеса рассчитана на четверых актеров, — стало быть, на репетиции должны быть все четверо. Учись терпению, Тревеллион. А сейчас вы можете идти на плавание, кроме тебя, Билл, — ты пока подожди за дверью.

Мальчики покидают комнату, в которой остаются только двое мужчин.

Ты, похоже, возомнил себя незаменимым для команды?