Федор Черенков,
Фёдора Черенкова по праву называли «народным футболистом». Его любили все — и не только болельщики «Спартака» — клуба, которому он отдал всю жизнь и за который провёл рекордное количество матчей, но и армейцы, динамовцы, болельщики из других городов и республик единого тогда Советского Союза. И когда в 2014 году его не стало — в возрасте всего-то пятидесяти пяти лет! — на прощание с ним в манеж «Спартака» в Сокольниках пришло более 15 тысяч человек. Столько людей за всю историю отечественного футбола хоронило только двоих: его и Эдуарда Стрельцова. Их двоих, самых любимых, народ и называл ласково, по именам: Эдик и Федя. И не нужно было объяснять, о ком идёт речь.
О счастливой и одновременно трагической судьбе этого чистого и светлого человека, уникального «художника игры», рассказывается в книге Игоря Рабинера и Владимира Галедина. Авторы (один из которых был знаком с Черенковым четверть века) провели многочасовые беседы с людьми, лучше других знавшими выдающегося футболиста, — его ближайшим другом и многолетним партнёром по «Спартаку», его одноклубниками, обеими жёнами, дочерью, многими другими. Помножим всё это на тщательнейшее исследование прессы за каждый год, проведённый Черенковым в футболе и после него, — и получим книгу, рисующую его многогранный портрет на основе огромного количества новых для читателей фактов и расставляющую точки над «i» в многочисленных мифах вокруг его легендарного имени.
Федор Черенков
Много лет работаю с Игорем Рабинером в «Спорт-Экспрессе» и отлично знаю, с каким даже не уважением, а трепетом наш ведущий обозреватель относится к фигуре Фёдора Черенкова. Поэтому очень рад, что его с Владимиром Галединым добрая и полная любви книга о Черенкове в серии «ЖЗЛ» вышла в свет.
Понимаю, как это было непросто — найти, убедить в необходимости разговора и побеседовать со всеми его близкими родственниками, а также с одноклассниками, однокурсниками, партнёрами по «Спартаку», раскопать все возможные и невозможные архивы. И при этом, желая узнать и рассказать читателю все факты о жизни Черенкова, не нарушить этическую грань, связанную с болезнью великого футболиста.
Всё это авторам в полной мере удалось — книга получилась одновременно интересной, честной и светлой. И болельщики «Спартака», многие из которых выросли на Черенкове, наверняка будут передавать её из поколения в поколение.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Кажется, это было только что. 25 июля 2014 года, идеальная погода, безоблачное настроение. Ты, как в детстве, не идёшь, а почти вприпрыжку летишь от метро «Спортивная» в «Лужники». На футбол.
Только этот футбол — не официально-многотысячный, не оглушённый ненавистью к сопернику и жаждой победы любой ценой. Это футбол добрых лиц и светлых улыбок, и каждый, кто идёт на него в Детский городок, чувствует себя заведомо счастливым.
Потому что это — 55-летие Фёдора Черенкова.
Сам он, правда, на поле не выходит. Как жаль! Уж один-то гениальный «черпачок», от которого ахнет публика, всегда бы отдал. Или между ногами мячик кому-нибудь пробросил. Или выдал бы ещё какой-нибудь фокус из кунцевского двора — он их десятками когда-то перенёс в большой футбол. Чем и влюблял в себя взрослых, серьёзных за пределами стадиона мужчин. Потому что на 90 минут делал их детьми.
И вдруг в юбилей он не только не играет, но и уходит от объяснений почему. Заставляет теряться в догадках, среди которых здоровье, увы, в числе первых. Чтобы Черенков, для которого мяч — божество, не хотел играть в футбол? Ой, нехорошо всё это.
Но мысль тревожная быстро рассеивается — выглядит-то юбиляр бодро. Стоически, более часа, раздаёт автографы. Улыбается каждому своей, как всегда, стеснительной улыбкой. Разве что упрятанной в густую бороду, с которой Фёдор выглядит как-то иначе.
Потом — банкет в ресторане-корабле «Ласточка» на Москве-реке. В какой-то момент, расчувствовавшись, ты обнимаешь его. Вручаешь распечатку написанной к юбилею статьи «Волшебная страна Черенковия» и в сотый, наверное, раз в жизни повторяешь ему: «Федя, я на тебе вырос. Спасибо, что ты есть».
А в ответ слышишь библейское, но в то же время и абсолютно черенковское: «Не сотвори себе кумира».
Прости, Фёдор. Сотворили. И дай бог, чтобы у каждого человека и каждого поколения были такие кумиры, как ты.
И было так хорошо, что вот он рядом — божий, святой, светлый человек откуда угодно, но только не из циничного XXI века. И дома тебе говорят, что таким просветлённым, каким ты пришёл домой в тот день, тебя не видели уже очень давно.