– Как может человек иметь двадцать четыре костюма? – удивился Ричер.
– Он был франтом, любил одеваться со вкусом, – заметила она. – Ты должен бы это помнить.
Ричер застыл на месте. Насколько он знал и помнил своего брата, Джо умудрялся обходиться одной парой шортов и единственной футболкой. Зимой он переодевался в форму цвета хаки. Ну а если становилось очень холодно, добавлял к своему костюму старую потертую летную куртку. Вот и весь его гардероб. На похоронах матери он был одет в официальный черный костюм, который, как предположил Ричер, он взял напрокат. Возможно, он ошибался. Не исключено, что работа на правительство изменила отношение Джо к одежде.
– Ты должен забрать все это себе, – предложила Фролих. – В любом случае, они по наследству должны принадлежать тебе. Если не ошибаюсь, ты единственный его родственник, оставшийся в живых.
– Не ошибаешься.
– Еще коробка с разными вещами, – добавила Фролих. – Там сложено то, что он оставил здесь, в этом доме.
Он проследил за ее взглядом и увидел на дне шкафа закрытую картонную коробку.
– Расскажи мне о Молли Бет Гордон, – попросил Ричер.
– Что именно?
– Они ведь погибли вместе, я подумал, что между ними что-то было.
Она покачала головой:
– Они были близки, это понятно. Но они работали вместе, она была его помощницей, а Джо никогда не стал бы встречаться с женщиной со своей работы.
– А почему вы с ним разошлись?
В этот момент внизу кто-то позвонил в дверь. Звонок показался особенно громким в тишине воскресного вечера.
– Привезли еду, – кивнула Фролих.
Они спустились на первый этаж и поужинали на кухне в полной тишине. При этом каждый из них чувствовал себя одновременно и близким другому, и очень далеким. Так ощущают себя пассажиры самолета во время длительного рейса: ты словно чем-то связан с остальными, но если задуматься, то понимаешь, что между вами, собственно, нет ничего общего.
– Ты можешь оставаться здесь на ночь, если хочешь, – разрешила Фролих.
– Я еще не выписался из гостиницы.
Она кивнула:
– Тогда выпишешься завтра и можешь устраиваться у меня.