— В самом деле? — В голосе Ренкина чувствовалось раздражение. — Просто я отдал письменное распоряжение, что в случае если меня настигнет печальный конец…
— Простите, простите… что значит печальный конец?
— О боже! В случае если я умру, или буду убит, или просто исчезну с лица Земли, этот самый кинжал, которым, как вы, доктор Токарев, считаете, я не имею права обладать, этот самый кинжал перейдет в собственность нашего любезного сэра Хюберта.
— Благодарю вас, — сдержанно произнес доктор Токарев.
— Вы не одобряете мой поступок?
— Разумеется, нет. С моей точки зрения, кинжал вам не принадлежит и, следовательно, вы никакого права не имеете кому-либо его завещать.
— Этот кинжал мне подарен.
— Тот, кто его вам подарил, совершил преступление и должен быть наказан, — спокойно проронил доктор.
— Ну хорошо, — вмешался Хендсли, заметив два опасных алых пятна, вспыхнувших на щеках Чарльза. — Надеюсь, у меня в доме никто ни на кого обижаться не будет. Пойдемте и выпьем коктейль.
Чарльз Ренкин ненадолго задержался в гостиной со своим кузеном. Взяв Найджела под руку, он громко произнес:
— Не очень приятный тип, этот даго [3].
— Потише, он может услышать!
— А мне плевать.
У дверей их задержал Уайлд.
— Мне не хотелось бы тебя огорчать, Чарльз, — нерешительно начал он, — но в его доводах есть резон. Я кое-что слышал об этих обществах.
— Да в чем дело, в конце концов? Пойдем лучше и выпьем. Это «убийство» должно быть совершено.
Найджел пристально посмотрел на него.
— Нет-нет, — засмеялся Ренкин, — только не я… Я совсем не это имел в виду. Кто-то, но не я.
— Я ни за что не останусь ни с кем наедине. Ни с кем, — объявила миссис Уайлд.
— Интересно, блефует она или говорит правду, — произнес Хендсли. — А может быть, блефую я?