У ворот их встретил констебль Банс, и они скормили ему несколько новостей. Франток был погружен в темноту. Пустой холл с погасшим камином мрачно напоминал о воскресной трагедии. Анджела стояла наверху со свечой в руке. Найджел прижал ее к себе, и они впервые поцеловались по-настоящему. Сколько они там стояли — кому какое дело, но, наверное, долго, потому что свеча у нее сгорела почти на треть.
— Значит, Токарева из списка вычеркиваем, — неожиданно сказала она, не отрывая головы от его груди. — Круг подозреваемых сужается. Найджел, как ты думаешь, Аллейн действительно нас больше не подозревает?
— Милая, что за мысли перед сном. Разумеется. В противном случае разве он стал бы нам доверять?
— А мне кажется, он никому не доверяет. И что мне делать с этими письмами?
— Давай мне. Я покажу их завтра ему. А потом, после дознания, мы поедем в Лондон и вернем их на место.
— Да, наверное. Спасибо тебе, милый, но, если ты не возражаешь, я оставлю их у себя.
Она прильнула к нему и, шепнув на ухо: «Спокойной ночи», — убежала к себе.
Найджел разделся и рухнул в постель. Слегка ныл раненый палец, но скоро Найджела обступили гротескные фигуры, напоминающие Сумилова, Василия, Янсена и троих «товарищей». Он мчался в автомобиле куда-то во тьму, в никуда…
Дознание у коронера началось в Малом Франтоке в одиннадцать часов утра. На удивление, оно заняло мало времени. Найджела, разумеется, уже поставили в известность о содержании завещания Ренкина. Все свое состояние, а также дом со всем содержимым он завещал Найджелу. Но в завещании были еще пункты, согласно которым три тысячи фунтов были оставлены Артуру Уайлду, а ряд картин и objets d’art — сэру Хюберту Хендсли. Завещание было оглашено в процессе дознания. Коронер, маленький, неряшливо одетый человечек, задал несколько вопросов горничной Мэри и несколько больше Артуру Уайлду, ибо эти двое последними говорили с Ренкином. Много времени ушло на разбор русских дел. Аллейн кратко проинформировал, не вдаваясь в детали, о заседании комитета «товарищей» у него на дому, подчеркнув, что Токарев к убийству отношения не имеет. Был опрошен и Сумилов, который подтвердил слова Аллейна.
Розамунде Грант вопросов вообще не задавали, но миссис Уайлд, с ярко накрашенными губами, подтвердила показания супруга об их беседе в момент убийства. К сэру Хюберту коронер отнесся с особым вниманием. Инцидент с написанием завещания по поводу кинжала был упомянут, но не более того.
Аллейн попросил отложить дознание до получения окончательных результатов следствия. Гости были свободны покинуть Франток, и для Найджела этот затянувшийся уик-энд был наконец завершен. Пора возвращаться к работе в редакции, где к трагедии во Франтоке отнеслись с большим пониманием. Его шеф, Джеймисон, позвонил и сказал, чтобы он не волновался и на работу выходить не спешил. Найджел решил, что первым делом даст материал о «русском следе».
И вот теперь он стоял у окна, в последний раз оглядывая свою уютную валлийскую комнату, а за стеной миссис Уайлд что-то говорила своему мужу, стоя, видимо, посреди чемоданов, баулов, сумок и всего прочего. Анджела исчезла сразу же после дознания, видимо, поехала отвозить письма. Найджел не смог перекинуться с ней даже словом и пребывал поэтому в меланхолическом настроении. Он посмотрел во двор и со вздохом отвернулся от окна. Затем подошел к столу и положил фунтовую банкноту. Это для Этель. Конечно, фунт — это очень много, но она мила, умна, и, в конце концов, это она видела его непосредственно перед тем, как погас свет, и тем самым подтвердила его алиби.
В дверь осторожно постучали.
— Войдите, — сказал Найджел.
Вошел сэр Хюберт и нерешительно остановился, прислушиваясь к голосам Уайлдов. Затем он повернулся к Найджелу и мягко заговорил:
— Я решился побеспокоить вас, Батгейт, только затем, чтобы сказать, как глубоко я… — он замолк на секунду, а затем с чувством продолжил, — как я глубоко сожалею о трагических обстоятельствах, которые сопутствовали вашему первому визиту сюда.
— О, сэр, ради бога, — начал Найджел, но сэр Хюберт перебил его:
— Я знаю, вы очень тактичный и душевный человек, но я чувствую себя ответственным за случившееся. Особенно перед вами. Если я хоть чем-нибудь могу быть вам полезен, прошу вас, дайте мне знать.
— Это так любезно с вашей стороны, — вырвалось у Найджела. — Я прошу вас, попытайтесь освободиться от этого гнетущего чувства ответственности, с которым так трудно жить. Я… я любил Чарльза, это естественно, но и наполовину не знал его так, как знали вы. Думаю, вы, его ближайший друг, переживаете его смерть тяжелее, чем все мы.
— Я обожал его, — одними губами проговорил Хендсли.
ebooksa