Левая нога у меня немного болела. В том месте, куда попал дротик, осталась ранка и появился синяк. Кровь на брюках засохла, но ее было совсем немного. Я напрягся, пробуя надежность наручников на запястьях и щиколотках. Они не поддавались. С полминуты я дергался и боролся с ними. Нет, я не пытался освободиться. Просто проверял, потеряю ли сознание от усилий, а заодно мне хотелось привлечь внимание тех, кто наблюдал за мной при помощи камеры и слушал микрофоны.
Сознание я не потерял. В голове постепенно прояснялось, но она продолжала болеть, а от моих усилий ноге лучше не стало. Но если не считать этих мелочей, я чувствовал себя неплохо. С минуту ничего не происходило, потом появился парень, которого я никогда не видел прежде. Вероятно, фельдшер, потому что в правой руке он держал шприц, в левой – кусочек ваты, чтобы протереть мне руку перед инъекцией. Он остановился перед клеткой и посмотрел на меня сквозь прутья.
– Это смертельный укол? – спросил я.
– Нет, – ответил парень.
– А ты имеешь право сделать мне смертельный укол?
– Нет.
– Тогда тебе лучше отойти подальше. Сколько бы уколов ты мне ни сделал, я всякий раз буду приходить в себя. Рано или поздно я до тебя доберусь. И тогда либо заставлю сожрать эту штуку, либо засуну ее тебе в задницу и сделаю укол изнутри.
– Это болеутоляющее, – сообщил парень. – Анальгетик. Для твоей ноги.
– С моей ногой все в порядке.
– Ты уверен?
– Отвали от меня.
Он так и сделал. И вышел через массивную деревянную дверь, выкрашенную в тот же цвет, что и стены. Дверь выглядела старой, и в ее форме было нечто готическое. Я видел такие в старых общественных зданиях, городских школах и полицейских участках.
Я опустил голову на койку без подушки и стал смотреть вверх, сквозь прутья, приготовившись к долгому ожиданию. Однако не прошло и минуты, как появились двое мужчин, которых я знал. Деревянная дверь распахнулась, и я увидел федеральных агентов. Но командира с ними не было. Один из них держал в руках «Франчи 12», заряженный и приведенный в полную боевую готовность. Второй агент – какой-то инструмент и связку тонких цепей.
Парень с дробовиком подошел к клетке вплотную и упер дуло дробовика мне в шею. Его напарник отпер дверцу, но не ключом, а повернул налево и направо диск, который находился снаружи. Значит, замок был с цифровой или буквенной комбинацией. Он шагнул внутрь и остановился возле моей койки. Инструмент в его руке напоминал плоскогубцы, с лезвиями вместо плоских частей. Нечто вроде резака. Он увидел, что я на него смотрю, и улыбнулся. Его товарищ наклонился надо мной, и дуло дробовика вдавилось мне в шею. Разумная предосторожность. Даже с прикованными руками я мог метнуться вперед и нанести неплохой удар головой. Далеко не лучший, однако благодаря резкому движению я сумел бы его вырубить – и он бы провалялся дольше, чем я после дротика со снотворным. Возможно, даже дольше, чем самец гориллы. Голова у меня все равно болела, так что еще от одного удара намного хуже не стало бы.
Впрочем, дуло «франчи» продолжало прижиматься к моей шее, и мне оставалось играть роль наблюдателя. Парень с цепями аккуратно разложил их, словно собирался продемонстрировать, на что они способны: первая цепь прикует мои запястья к поясу, вторая спутает щиколотки, третья соединит первые две между собой. Стандартная процедура при перевозке заключенных. Я смогу делать короткие шажки не более фута и поднимать руки на уровень бедер, вот и всё. Агент скрепил цепи, проверил их надежность и при помощи своего инструмента разрезал пластиковые наручники. Затем он вышел из клетки, оставив дверцу распахнутой, – только после этого его напарник убрал дробовик.
Вероятно, они рассчитывали, что я соскользну с койки и встану на ноги. Поэтому я остался на прежнем месте. Противнику нельзя давать все сразу. Необходимо провести границу, медленно и жестко. Они должны испытывать к тебе благодарность даже за небольшое проявление податливости. И тогда ты сможешь пережить десять мелких поражений, а не десять крупных.
Однако не вызывало сомнений, что федералы прошли такую же подготовку, что и я. Они не стали ждать, побежденные и разочарованные, они просто пошли к выходу.
– Кофе с пончиками находится за дверью, – сказал тот, что пристегивал цепи. – Ты можешь их получить в любое время.
Мяч оказался на моей стороне, как они и задумали. Не имело никакого смысла час терпеть, а потом допрыгать до угощения и умять все, словно я пришел в отчаяние, не выдержав искушения голодом и жаждой. Тем самым я бы признал свое поражение на глазах у всех. Никакого стиля. Поэтому я немного подождал, соскользнул с койки и, шаркая, выбрался из клетки.
Деревянная дверь выходила в другое помещение такого же размера, как и то, где находились клетки, той же формы, с такой же краской на стенах и тоже без окон. В центре стоял большой деревянный стол. На трех стульях на дальней стороне сидели федералы. Стул напротив них пустовал; судя по всему, они приготовили его для меня. На столе лежали аккуратно разложенные вещи из моих карманов: стопка наличных, поверх них – монетки, мой потрепанный паспорт, карточка для банкомата, зубная щетка, электронная карточка для проезда в метро. А также визитка Терезы Ли, которую она дала мне в комнате, отделанной белым кафелем, под терминалом Центрального вокзала, фальшивая визитка, выданная мне парнями из команды Лили Хос на углу Восьмой авеню и Тридцать пятой улицы, и флешка, купленная в «РадиоШэке» вместе с ярко-розовым неопреновым футляром. И сотовый телефон Леонида. Девять разных предметов на ярко освещенной поверхности стола.
ebooksa