Джек Ричер, или 61 час

– Все равно. Времени очень мало. Как далеко находится ближайший офис УБН?

Петерсон не ответил.

– Как они сумели заполнить цистерну? – вместо этого спросил он.

– Автоцистерна подъехала к самой двери, потом они сбросили рукав в вентиляционную шахту.

– Для этого потребуется очень длинный рукав.

– У них есть длинные рукава для домов с большими дворами.

– Парни, взгляните сюда, – раздался голос Холланда.

Он донесся до них в сопровождении странного эха, идущего со всех сторон круглого помещения, словно они находились в Галерее шепотов. Холланд забрался в противоположный туннель. Ричер пополз обратно тем же способом, а Петерсон опустился на корточки и направился к нему, светя фонариком перед собой.

Казалось, они попали в волшебную сказку.

Или в пещеру Аладдина.

Глава 34

В луче фонарика Холланда искрились золото, серебро и платина. А в отраженном свете сияли бриллианты, темно-зеленые изумруды, красные рубины и ярко-синие сапфиры. Они увидели приглушенные цвета пейзажей и портретов, масло на холсте, позолоченные рамы, цепочки, медальоны, булавки, ожерелья, браслеты и кольца. Драгоценности были грудой свалены на полке. Желтое золото, розовое золото и белое золото. Старые и новые вещи. Сотни футов добычи. Картины, ювелирные изделия, канделябры, серебряные подносы, часы. Маленькие золотые часики, крошечные замшевые мешочки с завязками, хрустальная ваза, доверху наполненная обручальными кольцами.

– Невыкупленные залоги, – сказал Петерсон. – Транзитом из ломбардов Платона.

– Бартер, – сказал Ричер. – За наркотики.

– Или всё вместе, – заметил Холланд. – Возможно, это одно и то же.

Они медленно двигались вдоль туннеля. Искушение было слишком велико.

Полка длиной в сто футов и шириной в тридцать два дюйма. Более двухсот пятидесяти квадратных футов недвижимости. Размером с приличную комнату. И на полке не нашлось свободного места, чтобы положить руку. Она была почти полностью забита драгоценностями. Некоторые ювелирные изделия поражали своим великолепием. Часть картин принадлежала кисти старых мастеров. Но эту красоту окутывал ореол печали; вещи кричали об отчаянии, они являлись обломками множества загубленных жизней. Тяжелые времена, наркомания, грабежи, потери. В лучах трех фонариков роскошные произведения казались чудесными и ужасными одновременно. Чьи-то мечты и кошмары, тайны, похороненные на глубине в двести футов.

Они весили сотни или даже тысячи фунтов. И стоили миллион или десять миллионов.

– Пойдем, – сказал Ричер. – У нас есть более важные дела. Нечего тратить попусту время.

Подъем на поверхность получился долгим, трудным и утомительным. Ричер считал ступеньки. Их оказалось двести восемьдесят. Получилось, будто они поднялись на двадцатый этаж. Ричеру приходилось всякий раз опираться на кончики пальцев. «Хорошая тренировка, – подумал он, – но сейчас она тебе ни к чему». Воздух постепенно становился холоднее. Внизу было около минус одного градуса. А на поверхности почти минус тридцать. Перепад температур почти в тридцать градусов. Каждые десять ступеней – один градус. Достаточно быстро, чтобы заметить разницу, но без шокового перехода. Ричер застегнул куртку и надел шапку и перчатки, когда им оставалось преодолеть две трети пути. Следующим сдался Холланд. Петерсон – на середине подъема.