— Именно так. Уголовной статьи за похищение человека нет.
— Почему им не вменили хулиганство? Это же «резиновая» статья, под все случаи подходит.
— Заявителя не было. Федичкина не в счет. Она одна не может выражать интересы общества. Тем более что в отношении ее насилия не было.
— Дела… — протянул Воронов.
— Если бы по заявлению родителей Потоцкой возбудили уголовное дело, банда Мещерякова была бы разоблачена на полтора года раньше. После ареста всех ее участников эксперт-криминалист со слов Федичкиной составил фоторобот одного из похитителей Потоцкой. Я видел этот фоторобот. Он мало чем отличается от фотографии Цигельникова. Представь, что было бы, если бы этот фоторобот разместили на входе во все отделения милиции? «Вы ищете опасного преступника? Так он у вас в дежурной части за пультом сидит, на звонки граждан отвечает».
— Мещеряков и Цигельников признались во всех преступлениях, кроме убийства Потоцкой. Почему они молчали, в чем логика? Какая разница — одним убийством больше, одним меньше?
— Не скажи! Убийство заведомо беременной женщины — это гарантированный «вышак», без вариантов. На следствии получилась следующая ситуация: трупа нет, свидетелей убийства нет. Доказывать преступление было нечем. Эпизод с похищением Потоцкой выделили в отдельное производство и прекратили за отсутствием события преступления.
— Стеценко не был матерым преступником. Почему его не покололи?
— В декабре 1984 года он отдыхал в ведомственном санатории в Сочи. Позвонил в Хабаровск, узнал об аресте Мещерякова, выпил бутылку коньяка и повесился у себя в номере.
— Почему он в бега не подался?
— Куда бежать? Он же не преступный авторитет, а милиционер. Рано или поздно его бы задержали и отправили бы под конвоем в Хабаровск. Стеценко решил не мучиться в ожидании ареста и покончил со всем разом.
— Цигельникова расстреляли, а Мещерякова нет. Почему? Он такой же убийца, как и остальные члены банды. За какие заслуги его помиловали?
— Я думаю, что основной замах был на Коса и некоторых сотрудников краевого КГБ, тесно сотрудничавших с Мещеряковым. Через Коса московские следователи думали выйти на бандеровское подполье. Кос ведь родом с Западной Украины, у него там вся родня живет. Когда он был в отпуске в родных краях, на него выходили бандеровцы, просили оружие достать, но Кос отказался.
— Разве бандеровцев в 1950-х годах не всех перебили?
— Остались! Только сейчас они не по лесам прячутся, а ведут жизнь добропорядочных граждан. Выжидают момент советской власти в спину ударить. Кос решил с политикой не связываться и о бандеровцах не сказал ни слова.
На столе у Демидова зазвонил телефон. Он выслушал собеседника, положил трубку.
— Начальство вызывает! Думаю, ненадолго. Пока хожу, изучи раритет.
Он достал из выдвижного ящика стола общую тетрадь в клеенчатом переплете, бросил через стол Воронову. Виктор раскрыл тетрадь и оценил юмор Демидова. На первой странице тетради аккуратным мужским почерком было написано: «УУР УВД Хабаровского крайисполкома. Дневник наставничества за 1984 год. Наставник: капитан милиции Мещеряков В. И. Молодой специалист: Стеценко С. В.» Далее, почти до конца тетради, были записаны воспитательные мероприятия, которые в течение года проводил Мещеряков. На последней странице почерком Демидова была сделана пометка: «Мещеряков, Цигельников, Савраев — высшая мера наказания. Костин, Новиченко, Помогаев — 10 лет лишения свободы. Кос — 8 лет. Примечание: Мещерякову высшая мера наказания заменена на 20 лет лишения свободы».
Воронов перелистнул тетрадь, вернулся к записям Мещерякова. Воспоминания о поверженном враге всегда ласкают душу! На память о разоблаченном Мещерякове Демидов оставил его тетрадь. Подумать только, записи в ней собственноручно оставил самый известный преступник Хабаровского края. Будет что парням рассказать! И о пробеле в законодательстве надо не забыть. Если бы наш Уголовный кодекс предусматривал наказание за похищение человека, то в 1984 году Мещеряков бы уже сидел, а не выдумывал воспитательные мероприятия.
2
ebooksa