– Гера, – почти застонал он и поднес чашку ко рту, но остановился и спросил жалобно: – Это можно пить?
Аверин попробовал свой кофе. Никакой горечи, кроме кофейной, он не почувствовал.
– Можно, – вынес вердикт он.
Василь осушил чашечку в два глотка и со стуком поставил ее на стол.
– Ты понимаешь, что самое страшное, да? Вот ты узнаешь, кто отравил бабушку. И что? Это же кто-то из нас! Ты понимаешь это?
– Прекрасно понимаю. Это можешь быть даже ты.
– Нет, – покачал головой Василь, – я точно нет. Но вот ты… Ладно, без шуток. Как ее отравили? Ты знаешь? Как ты вообще догадался?
Аверин глотнул кофе. Тот был неплох. Печально обвел взглядом парк – пробежку устроить вряд ли получится. Одна из причин, почему Аверин так редко приезжал в поместье, заключалась в том, что тут у него сбивался режим. А придерживаться жесткого режима было необходимо. Жизнь и здоровье колдуна напрямую были связаны со скоростью и выносливостью. Да, человек никогда не сравнится с дивом ни в скорости, ни в силе, и многие колдуны именно поэтому предпочитали во всем полагаться на дивов. Но Аверин не считал это правильным. Какая бы ни была власть колдуна над дивом, но по-настоящему можно рассчитывать только на себя.
Хотя Кузя за весьма короткий срок неоднократно уже доказал свою полезность.
Но он не очень-то обычный див.
– Запах, – наконец ответил он. – Запах аконита похож на запах хрена. Я думаю, отраву добавляли в огурцы, чтобы замаскировать. Ну и бабушка ими закусывает всегда. Даже коньяк. Поэтому и доктора обмануть смогли, он списывал приступы на алкоголь.
– Погоди. – Василь покопался в пустой пачке и вытащил новую. – То есть эти приступы… это из-за яда? Она не болеет?
– Скорее всего, нет. – Аверин потянулся. Может, все-таки удастся немного пробежаться? Иначе до обеда не проснуться.
– Но… Гера, это же отличные новости! – Василь так обрадовался, что убрал обратно в пачку уже вытащенную было папиросу.
– Да, то, что она не болеет, это очень хорошо. Если, конечно, получится восстановить ее здоровье после того, как ее длительное время травили, чтобы имитировать болезнь.
– Да! – воскликнул Василь. – Точно! Ее травили длительное время! А значит…
– …еще в ските, – закончил его мысль Аверин. – Я думал об этом. Надо поточнее узнать у доктора, когда началась «болезнь».
– Ну вот! – Василь схватил его за руку. – Слушай, если отрава в огурцах была, то ведь она их с собой из скита привезла, мы такое не едим. Что, если отравили все огурцы в бочонке? Там, в ските? Значит, наши ни при чем!
– Да, все так бы и было, но… – Аверин вздохнул, – если бы не сегодняшний приступ. Ты вчера запретил давать бабушке огурцы. И никто их ей не давал, я надеюсь. Но от нее пахло хреном, точнее – аконитом, и яд был на ее губах. Значит, ночью кто-то ей его дал. Здесь, у нас. И дал довольно много. Чтобы она точно умерла сегодня. И она бы умерла, если бы не сильные знаки с заклятиями на ее теле.
– Черт! – Василь так стукнул по столу, что чашки подпрыгнули. И достал-таки папиросу. Закурил, выпустил дым и нагнулся к Аверину: