– Тогда вперед! – Не дожидаясь Рудазова, Софья направилась к крайней лодке. – Надеюсь, хозяина не расстроит ее пропажа.
– Насколько я понял, – Рудазов все-таки ее опередил, спрыгнул в лодку первым, протянул руку, – это обычное дело. Видали, на том берегу тоже есть лодки? Как ни странно, их никто не ворует. Да и кому они нужны? Я не видел на озере ни одного рыбака.
Он укрепил весла в уключинах, сбросил сюртук на дно лодки, закатал рукава рубашки и, глянув на прокушенную руку Софьи, спросил:
– Как вам ваш подопечный? Надеюсь, работа вас не разочаровала?
– Нисколько. А мальчик… – Софья задумалась, – он сложный, но хороший. Если бы с ним не были излишне строги… Я считаю, что воспитывать детей нужно лаской, а не розгами.
– Я тоже. – Рудазов оттолкнул лодку от пристани, взмахнул веслами.
Плыли молча, каждый думал о своем. О событиях прошлой ночи никто из них не обмолвился до тех пор, пока лодка не уткнулась носом в противоположный берег.
– Какие-то неожиданно быстрые тут сумерки, – заметил Рудазов, помогая Софье выбраться на берег. – Поневоле начинаешь верить во всякую чертовщину.
– У нас еще есть время до того, как окончательно стемнеет. – Софья посмотрела на стену леса и впервые порадовалась, что добираться до дома ей придется не одной. – Но давайте не будем задерживаться.
Шли быстрым шагом. На сей раз спутник не молчал, развлекал Софью байками из жизни геологов. Наверное, думал, что с байками ей будет не так страшно. Вот только страшно все равно было. Вдруг появилось ощущение, что за ними кто-то наблюдает, и захотелось, чтобы Рудазов наконец замолчал, дал ей услышать…
– Помолчите, прошу вас, – попросила Софья, когда нервы ее натянулись до предела, а ощущение слежки сделалось почти невыносимым.
И Рудазов тут же замолчал, сдернул с плеча ружье. Жест этот был не картинный, а отработанный, и Софья вздохнула с некоторым облегчением. Появилась надежда, что спутник ее не красуется, а и в самом деле умеет обращаться с оружием. А окружающий мир тут же наполнился звуками и шорохами иной, чуждой человеку жизни.
Где-то совсем близко хрустнула ветка, и Софья испуганно вздрогнула, прижалась к плечу Рудазова, но тут же отпрянула, опасаясь, что может помешать ему выстрелить. Мысль, что придется стрелять, не показалась ей абсурдной.
– Держитесь рядом, – велел Рудазов. Можно подумать, она собиралась от него сбегать…
Так они и стояли, прислушиваясь к лесу и тому, что в лесу затаилось. Наверное, стояли слишком долго, потому что ситуация начала казаться Софье абсурдной. Они, словно маленькие дети, боялись неведомого и невидимого.
– С меня довольно! Это глупо!
В тот самый момент, когда она сделала первый шаг, лес замер, исчезли шорохи и звуки. А в темноте зажглись два оранжевых огня. Будто бы сама темнота открыла глаза и посмотрела на потревоживших ее людишек со смесью недоумения и вожделения.
Над самым ухом Софьи прогрохотал выстрел, затем еще один. Тишину нарушил вой, от которого позвоночник сковало льдом. Послышался треск валежника, и оранжевые огни погасли.
– Кажется, попал, – прошептал Рудазов, перезаряжая ружье. – Софья, не стойте. Пойдемте же! – Он довольно бесцеремонно дернул ее за руку, потащил за собой по едва заметной тропинке.
Было тяжело не сорваться на бег, когда сердце испуганно колотится в груди, а в окружающей темноте мерещатся чудовища. Софья и побежала бы, если бы не Рудазов. Он шел широким шагом, оглядывался по сторонам, не выпуская ружье из рук, и ей приходилось подстраиваться, бороться с собственным страхом.