Я сидела и гипнотизировала взглядом часы. Прошло сорок минут с того момента, как ловец исчез. Рыжая недовольно косилась на меня. Не иначе думала, что я претендую и на ее законное место в постели хозяина, и на ее личную миску.
Липовый чай к кружке давно остыл. Интересно, а это ловец — любитель липы с медом или для меня расстарался? Отхлебнула, понимая, что даже если за окном забрезжит поздний осенний рассвет, я все равно не сомкну глаз, пока не увижу отца.
Тем неожиданнее стала раскрывшаяся воронка, полыхнувшая огнем, и из нее буквально выкатился Тэд, сбивая с себе языки пламени.
— Почему ты не сказала, что твой отец преступник? — резанул голос, полный глухой ненависти.
Я вскочила с табурета, опрокинув его. Кружка, выпавшая у меня из рук, упала и разбилась вдребезги, но мне было на это наплевать: чуть поодаль маячил призрак моего отца.
— Папа, — я всхлипнула.
Тэд выругался. Душа рванула ко мне, но аркан, брошенный ловцом, удержал ее.
— Я повторяю вопрос, пока сюда не нагрянуло все отделение: почему ты не предупредила, что он преступник?
— Он никакой…
— Я не…
Мы с отцом воскликнули почти хором.
Тэд скривился.
— Я последний идиот, который, вытаскивая эту плешивую душонку, выбирал лишь между сдохнуть сейчас от невыполненной клятвы или чуть позже, но тоже гарантировано, уже от рук коллег. — Тэд зашипел сквозь зубы, растирая запястье. На его коже змея, подобная моей, таяла, подтверждая: данное на крови слово он сдержал. — Только души осужденных на посмертие магов оказываются заключенными в ткань дамбы. Это закон.
— Магов? — проницательно уточнил отец, вычленив из всего сказанного самую суть.
— Да, магов, — гаркнул Тэд, стягивая напрочь прожженную куртку.
— Тогда у плешивого призрака, как вы выразились, для вас, молодой человек, дурные вести. Я ни разу не маг, и в моем роду одаренных нет.
— Разве? — Тэд даже замер, держа в руках лохмотья, что остались от куртки. — А она?
И он бесцеремонно ткнул в меня пальцем.
— Хло?