Повседневная жизнь Древней Индии

Нередко монах располагал большим имуществом, однако это не возбранялось, если он подчеркивал, что считает это не своей собственностью, а собственностью монастыря, а он просто ею пользуется. Каждое утро монахи были обязаны просить пищу в подаяние и приносить в монастырь то, что им давали. От этой практики отказались более богатые монастыри, если они и следовали ей, то лишь символически.

Каждодневная жизнь монахов проходила в изучении священных текстов, медитации, молитве и исполнении религиозных обрядов. Они должны были убирать свои кельи и другие монастырские помещения. Более старшие учили послушников. Одно из упражнений для укрепления духа заключалось в том, что монах должен был сидеть со скрещенными ногами и думать только о четырех главных ценностях: любви, сострадании, радости и покое. В другом случае монах должен был задуматься и представить себе все то зло, которое есть в материальном мире. Достигшие более высокого уровня предавались более сложным видам медитации.

Если в монастырь приходил незнакомый монах, его встречала группа обитателей монастыря и несла его пожитки. Его отводили в специальное помещение, куда приносили воду для омовения ног и масло для втирания. Если он приходил после обеденной трапезы, ему подавали подслащенный напиток. После отдыха пришедшего спрашивали, как долго он находился в послушании, а затем ему предоставлялась келья, расположение которой зависело от длительности периода его послушания. После этого он мог принимать участие в общемонастырской жизни. В древние времена были и буддийские монахини. Для них предусматривались очень жесткие ограничения и предписания, чтобы избежать упреков в несоблюдении норм морали, хотя все равно их в этом обвиняли религиозные оппоненты. Монахини носили такую же одежду, как и монахи, их голова была обрита, а распорядок дня был такой же, как у монахов-мужчин.

С приближением засушливого сезона монахи готовились покинуть монастырь с тем, чтобы совершить паломничество к святым местам или отправиться странствовать и проповедовать. На специальной праздничной церемонии они преподносили дары монастырю, участвовали в религиозных процессиях и после молитвы-медитации покидали монастырь и расходились в разные стороны, посещая самые различные районы и территории, покрывая порой огромные расстояния для того, чтобы распространить учение Будды.

В больших монастырях, которые одновременно являлись центрами образования, всегда был постоянный штат людей, которые занимались преподаванием. Великий буддийский университет в Наланде посещали многие путешественники и паломники, в том числе из Китая. В первой половине VII в. его посетил уже упоминавшийся Сюань Цзян. Из составленного им описания известно, что в монастыре были сотни зданий, многие со специальными башнями для астрономических наблюдений, располагавшимися так высоко, что казалось, они касаются облаков. Снаружи эти башни были разукрашены различными изображениями. В монастыре было множество бассейнов и водоемов с цветами голубого лотоса. Деревья манго отбрасывали густую тень в саду; повсюду росли цветы и кустарники. Один из китайских путешественников упоминает о башне, высотой почти семьдесят метров, и о медной 25-метровой статуе, стоявшей в огромном шестиэтажном здании; при этом, правда, следует иметь в виду, что китайские путешественники имели склонность несколько преувеличивать. Однако по описаниям можно судить, что университет в Наланде в то время процветал и пользовался огромным авторитетом и влиянием. Остались воспоминания о сверкающих металлических крышах с позолоченной и окрашенной в яркие цвета черепицей, об опорах зданий, украшенных изысканной резьбой и инкрустацией, о красных с полудрагоценными камнями конструкциях, на которых держались потолки, в свою очередь окрашенные всеми цветами радуги. Все это убранство стало возможным благодаря помощи жителей сотен деревень. Учащихся кормили и одевали бесплатно. Земли, принадлежащие монастырю, обрабатывали специальные работники, иногда сами учащиеся. Как отмечает Сюань Цзян, для поступления в университет нужно было сдать очень трудный устный экзамен, и 80 % поступавших не могли этого сделать. В университете было около сотни кафедр, студенты обсуждали самые разные вопросы, как с преподавателями, так и между собой. Помимо обучения, предусматривались и легкие физические упражнения, состоявшие в прогулках по тихим, тенистым тропинкам монастырского сада.

За рабочим днем студентов следил монастырский служащий, который раздавал им различные задания по физическому труду на территории монастыря. Все вопросы, связанные с дисциплиной, учащиеся решали самостоятельно. День начинался на рассвете, во времени можно было ориентироваться по ударам барабана. В монастыре были и водяные часы. Они представляли собой металлический чан с водой, в котором плавала медная кружка. В дне кружки была пробита маленькая дырочка. Каждые 45 минут кружка наполнялась водой и ударялась о дно чана. Время отмеряли с рассвета, и на первом отрезке, то есть в 6.45 утра, звучал удар барабана. В 7.30 было два удара, в 8.15 три. В 9 часов утра следовало четыре удара, а дальше – один сигнал рожка, сделанного из тростника, и барабанный бой. Потом отсчет времени продолжался, и каждые 45 минут, за исключением полудня, отмечались четырьмя ударами барабана, за которыми следовал звук рожка и еще два барабанных удара. День заканчивался в 18 часов, когда заходило солнце, однако 45-минутные отрезки продолжали отмечаться на протяжении всей ночи.

Образовательный процесс занимал 8 часов в день и состоял из уроков и дискуссий. В ряде случаев преподаватель мог специально вызвать дискуссию, чтобы проверить, насколько хорошо усвоен материал. Если во время спора один из участников особо отличился, его сажали на слона и торжественно провозили через главные ворота монастыря. Если же кто-то не удовлетворял слушателей логикой своих рассуждений или оскорблял их, используя недопустимые выражения, то его легко могли забросать грязью или столкнуть в канаву. Учиться в Наланде считалось очень престижно, и многие пытались показать, что они там учились. Поэтому те, кто действительно закончил это учебное заведение, получали документы с особой глиняной печатью, чтобы избежать подделок.

Будда, просящий пропитания

Не только буддизм поддерживал и стимулировал развитие монашества. Основатель джайнизма Махавира, современник Будды, считал (и так считают его сторонники сейчас), что мирянин не способен достичь полного спасения; этого можно добиться лишь длительным постом, самоограничениями, медитацией и молитвами. Жизнь джайнийского монаха была жесткой и очень строгой. Во время посвящения в монахи голову не обривали, а вырывали волосы с корнем. Пища, которую монахи просили в качестве подаяния, должна была быть очень скромной, а посты частыми. Джайнийский монах давал пять обетов: не убивать, не красть, не лгать, не жить интимной жизнью и не иметь имущества. Эти обеты соблюдались самым строгим образом. Употребление мяса строжайше запрещалось. Нельзя было лишать жизни никого, даже насекомых. Джайнийские монахи носили с собой перо, чтобы аккуратно убирать насекомых со своего пути и случайно не наступить на них. Они также носили специальные повязки на рту, чтобы случайно не вдохнуть живых насекомых. Как и буддисты, они наливали питьевую воду через кусок материи, но в ряде вещей они пошли значительно дальше. Мирянин-джай-нист не имел права заниматься сельским хозяйством, потому что это означало уничтожение живого на земле. Ни одна другая индийская религия не придерживалась принципа ненасилия (ахимаша) в столь крайних формах, как это делали джайнисты. Миряне рассматривались как джайнийские послушники и должны были жить в монастырях как монахи в течение определенного периода времени, однако им позволялось не соблюдать жестких аскетических ограничений.

Глава 4

Война

В Древней Индии война считалась естественной формой царской деятельности. Мало кто выступал против войны, а если и выступали, то к их голосам обычно не прислушивались. Буддисты, многие из которых были купцами, выступали против войны чисто по экономическим соображениям, поскольку она представляла собой угрозу для торговли. Доктрины ненасилия никогда не распространялись на ведение боевых действий. На самом деле война была своего рода спортом для монархов, одним из их занятий, которое должно было принести им славу, – это и являлось одной из главных причин ведения войн. То, что в ходе войны можно было захватить территорию или добычу, носило второстепенное значение; главное – прославление царя, усиление его могущества. В работах по государственному правлению войне отводится особое место. Многие подчеркивали, что поддержание мира – это простое дело, а вот война требует больших интеллектуальных усилий и искусности. Наиболее внятно и реалистично выразилась по этому поводу «Артхашастра»: слабому правителю давался совет искать мира, а сильному – стремиться к войне, хоть и использовать ее в качестве последнего средства. В «Артхашастре» упоминаются и другие способы достижения тех же целей, которые преследуются ведением войны; среди них подкуп и убийства тех, кого необходимо или выгодно убрать в государственных интересах. Если же единственной возможностью остается война, ее следует вести с максимальной жестокостью. По мнению автора Артхашастры», рассуждать здесь о рыцарстве глупо и нереалистично; война ведется для достижения практических интересов.

Сцены сражений, описанных в «Махабхарате»

«По сути «Артхашастра» представляла собой пособие по агрессивной и захватнической внешней политике и строительству империи. Другие работы, созданные в период анархии, который имел место между падением Маурьев и восхождением на престол Гуптов, были проникнуты пессимизмом, характерным для того времени, и пытались возвести насилие, которое они считали неизбежным, в своего рода ритуал. Сражение стало считаться благим само по себе, и ни один воин не должен был его избегать. Очень скоро был разработан своего рода свод правил ведения войны; среди них была и такая рекомендация, что если враг обращен в бегство, то его можно пощадить. Конечно, этим правилам не всегда следовали, однако можно предположить, что воины ими как бы инстинктивно руководствовались, поэтому это в какой-то степени смягчало жестокость войны и те потери, к которым она приводила. Так, например, в Древней Индии полное разграбление городов случалось довольно редко.

Обычно армия состояла из четырех основных родов войск: конницы, боевых колесниц, боевых слонов и пеших воинов. В тылу боевых частей находилась служба обеспечения. На повозках, сопровождавших армию, везли продовольствие и воду для солдат, фураж для животных, запасы оружия и все необходимое для ведения боевых действий. Армию сопровождали люди, занимавшиеся инженерно-строительными работами, в задачу которых входило прокладывание траншей и возведение земляных сооружений; а также плотники, кузнецы и врачи. В «Артхашастре» излагается план развертывания мобильного госпиталя, полностью укомплектованного медсестрами, лекарствами и перевязочными материалами с командой врачей, санитаров; на основании других источников можно заключить, что подобные госпитали действительно существовали. Слонов и лошадей обслуживали ветеринары. Согласно некоторым источникам, встречались и женщины-поварихи. Армию сопровождал ряд царедворцев – министры, царский священник-духовник, астрологи, которые должны были рассчитать наиболее благоприятное время для атаки, – и несколько гаремных принцесс.

В походах исключительно важная роль отводилась боевым слонам. Книги по военному делу самым подробным образом анализируют действия этого рода войск. Готовили животных очень тщательно. Практически они выполняли одновременно роль танка и бульдозера. В их задачу входило ломать стены, частоколы, ворота, а также строй вражеской пехоты. Они прокладывали путь для армии через джунгли и леса. Слоны часто были защищены кожаными доспехами, иногда покрытыми металлическими пластинами, на бивни им надевали острые железные наконечники. На каждом слоне, помимо погонщика, сидели два-три воина, вооруженные луками, дротиками и длинными копьями. Пехота и иногда конница защищали слонов от нападения. Слоны шли в авангарде армии и должны были наводить страх на противника – что они и делали, – особенно если он впервые видел боевых слонов и не имел опыта встречи с ними на поле битвы.

К сожалению, вскоре иноземные захватчики нашли способ, как использовать слонов против самой индийской армии. Несмотря на прекрасную выучку, слоны легко впадают в панику, особенно если видят огонь. Паника быстро передается от одного животного всем остальным, и они начинают сбрасывать с себя воинов и погонщиков и топтать своих же солдат. Но хотя подобное случалось довольно часто, индийцы никогда не теряли веры в боевые качества своих слонов.

Конница не отличалась ни хорошей подготовкой всадников, ни выносливостью лошадей. Одна из причин относительно малой мобильности индийской конницы состояла в том, что перед битвами лошадей обильно поили вином. Всадник был защищен нагрудной броней и вооружен копьем, мечом, иногда луком.

Ко времени правления Гуптов боевые колесницы в значительной степени устарели, да и до Гуптов их применяли не столь уж активно. Легкая колесница ведической эпохи уступила место тяжелой и громоздкой, в которую были запряжены четыре лошади и на которой, помимо возницы, находился лучник и два воина. Сидящий на козлах возница представлял собою легкую мишень для стрел противника.

В учебниках по военному делу уделяется совсем немного места действию пехотинцев, хотя, безусловно, пехота являлась основой армии и составляла ее становой хребет. Пеший воин был вооружен луком и стрелами, висевшими в колчане, мечом, щитом и был облачен в легкие доспехи. Специально отобранные пехотинцы составляли отряд телохранителей царя.