Бездна,

— Иногда мне кажется, что это знак. Господа бога, или еще кого-то, кто живет там, на небе. Знак Создателя. Потеряв всякое терпение, он отобрал у нас то, чем мы никогда не пользовались — нашу память, наш тысячелетний опыт. Ведь сколько войн можно вести? Достаточно одной чтобы понять, что убивать — это не правильно. Но мы продолжали вновь и вновь наступать на одни и те же грабли. И оградил нас Бездной — тем, что ждет нас впереди, если не одумаемся.

— А как же… — начал я, нарушив затянувшуюся тишину. Но Патрик тут же меня перебил, предвидя вопрос.

— Не переживай. Ты не постареешь. Я научился архивировать эту информацию. В своей голове я этого уже сделать не смогу, объем занять под завязку, сам понимаешь. А вот передать тебе архив удастся. И он не причинит тебе вреда. Это как с компьютерными файлами. В обычном состоянии они могут занимать очень большой объем. Но если их архивировать, то места будет больше. Понимаешь?

Я кивнул головой.

— А как передать это все людям?

Патрик пододвинулся ко мне, положил на плечо руку и тихо произнес:

— Ты найдешь способ. Слушайся своего сердца.

6

Это как вернуться после долгой войны домой. Тепло, солнечно и тысячи знакомых лиц, о которых, казалось, забыл и навечно потерял, но вдруг вспомнил, вернул о них память, а значит и их самих. Человек жив до тех пор, пока о нем помнят.

Годы детства, картины прошлого, первая любовь и первый поцелй; друзья и родители, лицо отца, матери… Шум зеленой листвы в парке, по которому мы гуляем с Эн, с моей Эн. Втайне от всех мы два часа назад расписались и теперь, сверкая улыбками и кольцами, идем по парку, самые счастливые на свете. Найдя однажды, уже никогда не потеряем друг друга.

* * *

Я увидел Её не сразу… все озирался по сторонам в поисках мародеров и людоедов. Но хватило и беглого взгляда, чтобы понять, что место — это мертво, давно и бесповоротно. В замшелых остовах многоэтажек стонал ветер. Плененный склепами домов, в безысходности он резал свою плоть об острые края битых стекол.

…Не сразу я узнал в огромном клубке плесени и плешивого мха каркас автомобиля. Мне даже показалось, что это какой-то жуткий зверь, притаившийся для прыжка, и я тут же вскинул кольт. Эн остановила меня. Её красноречивый взгляд, брошенный в мою сторону, заменил тысячу слов. Я и сам понял, что чересчур напряжен, необходимо успокоиться и взять себя в руки.

…Эн остановилась, взяла меня за плечо и шепотом произнесла:

— Смотри. Там.

В сумраке я увидел сначала рваные края взбухшей земли и кусков асфальта, вылезшие посреди улицы. Словно в городе поселился крот-великан и вырыл посреди жилого массива вход в свою нору. Но потом я понял, что же это и лишь едва выдохнул не своим голосом:

— Бездна…

Пораженный догадкой, я бросился вперед. Эн побежала следом.

Мы быстро преодолели оставшееся до Бездны расстояние, взобрались на край кратера и, поддавшись самоубийственному любопытству, взглянули вниз.

Кольцеобразные прожилки породы уходили вниз на добрые триста метров, упираясь в маслянистую черноту. Я смотрел туда, в это средоточие тьмы, и не мог оторвать взгляда. На какой-то миг мне вдруг почудилось что там, в кромешном мраке, что-то (или кто-то) есть. Игра воображения — а может быть, и в самом деле я увидел это? — нарисовала мутные очертания призраков. Фантомы бесновались, переплетаясь друг с другом подобно клубку змей. Фантасмагория ужаса в звенящей тишине.

Весь я был опустошен скорбным молчанием. Я глядел в Бездну, но едва ли видел вообще что-то перед собой. Все внутри меня, — мысли, чувства, сознание, — сжалось в точку, образуя вокруг себя космический вакуум. Я вдруг осознал (это словно пришло откуда-то издалека) что начинают терять сознание, потому что все это время, что стоял я у Бездны, я просто забыл дышать. Я глубоко вдохнул пыльного воздуха и отстранился назад, не в силах выдержать взгляда Бездны.