Путь. Автобиография западного йога

Она обещала приехать. Но в полдень следующего дня она еще не появилась! Несколько потенциальных покупателей ожидали, как волки. Один из них говорил всем подряд, что собирается превратить это место в школу кинематографии. Но продавец объявил: «Мы подождем до конца дня».

Через несколько минут прибыла мисс Траск. Драма завершилась. Мы уплатили полную стоимость покупки, и Маунт-Вашингтон стал нашим!»

Так было основано Международное правление Общества Самоосознания. Через эту организацию Парамаханса Йогананда распространил свое учение по всему миру.

Когда я приехал к Мастеру в 1948 году, поместье Маунт-Вашингтон было монастырем.

Поскольку надежды учителя на одухотворение Запада были связаны с всеобщим обучением молодежи, первоначально он планировал сделать поместье школой обучения «образу жизни», подобной его широко известному учебному заведению в Индии. Но вскоре он осознал, что для этой страны его образовательные мечты преждевременны. В первую очередь в его идеалы должны поверить взрослые; только тогда появятся должным образом подготовленные учителя и родители, желающие посылать детей в его школы. Вскоре Маунт-Вашингтон стал центральной резиденцией для взрослых, желающих посвятить свою жизнь Богу.

В 1925 году многие американцы были вдохновлены посланием Йогананды, но мало кто был готов полностью отдать свою жизнь духовному поиску. Даже в Индии, как утверждает Господь Кришна в Бхагавад-гите, «Среди тысяч людей едва ли кто-либо стремится к совершенству; из совершенных едва ли кто-либо воистину знает Меня» [Бхагавад-гита 7: 3.]. Свами Шанкарачарья однажды заметил: «Детство занято играми; молодость занята романами и семьей; старость занята болезнями и заботами: где же человек, который занят Богом?» Здесь, на материалистическом Западе, очень и очень немногие желали тратить время на глубокую медитацию. Они приходили по одному. Многие ушли; немногие остались. Йогананда мог пойти на компромисс в своих высоких стандартах и снизить их, чтобы осталось больше людей, но он никогда этого не делал. Единицами, но они все же приходили, и количество глубоко ищущих душ среди них постоянно росло. Монашеский орден мало-помалу развивался и со временем достиг такого высокого духовного масштаба, какого я не видел больше нигде, даже в Индии.

Несколько лет Свами Йогананда продолжал свои поездки по стране, давая лекции, обучая, привлекая к своей работе постепенно растущую группу преданных учеников. Наконец он почувствовал, что Бог побуждает его закончить эти духовные «кампании», как он их называл, и возвратиться в Маунт-Вашингтон, чтобы посвятить свое время обучению тех людей, которых он туда посылал.

И здесь для него и его маленькой группы настал период суровых испытаний. Как выяснилось, все вырученные за предыдущие годы публичных обучений деньги, которые он посылал домой, были растрачены, и далеко не всегда мудро. Без сомнения, тем, кто отвечал за это, представлялось, что источник снабжения никогда не иссякнет. Для пополнения истощенного банковского счета Мастер мог отправиться в новую кампанию, но почувствовал, что Бог повелевает ему сейчас оставаться в Маунт-Вашингтоне, и повиновался этому зову. Он со своей маленькой группой посадил на склоне помидоры. Месяцами их диета состояла из сырых, тушеных, жареных, печеных помидоров и томатного супа. Они обнаружили, что при минимальном кулинарном воображении даже эту крайне скудную пищу можно приятно разнообразить.

По прошествии лет все больше и больше учеников по всей стране осознали, что Мастер дал им нечто гораздо большее, чем дополнения к церковным учениям, с которыми они выросли: это был целостный, самодостаточный духовный путь. Йогананда всегда советовал своим ученикам оставаться верными собственной церкви, если они этого хотели. Но многие начинали воспринимать его дело как единственную церковь, в которой они нуждались. Так продвигалось его дело — не путем миссионерского обращения, но через личный опыт самих учеников, испытавших эффективность его учений. Все больше и больше людей, которым мирские обязанности не позволяли присоединиться к его монастырю, объединялись в своих городах, образуя центры Общества Самоосознания. В Маунт-Вашингтоне составлялись уроки, представляющие собой подборку его наставлений и записей, [За эту любовную работу несла основную ответственность Луиза Ройстон — ученица, о которой я уже упоминал в этой главе.] и рассылались последователям по всей стране. К 1935 году эта работа вполне установилась и процветала.

В том же самом году гуру Йогананды, Свами Шри Юктешвар, призвал его назад в Индию. Ставший знаменитостью ученик провел там год, путешествуя по стране и собирая большие аудитории.

Посетитель ашрама Шри Юктешвара в Серампуре однажды сравнил Свами Йогананду с другим свами, широко известным в Индии. Великий гуру, редко снисходивший даже до небольшой похвалы, на этот раз ответил со скрытой гордостью: «Йогананда значительно выше».

В том году Шри Юктешвар удостоил своего возлюбленного ученика высшего в Индии духовного титула: Парамаханса [Буквально: «Высший Лебедь». С древних времен лебедь был символом божественного просветления. Тому есть три причины. Во-первых, подобно лебедю, равным образом чувствующему себя дома и на земле, и на воде, просветленный йог как дома и в этом мире, и в океане Духа. Во-вторых, есть поверье, что лебедь обладает способностью разделять смесь молока с водой и выпивать только молоко (возможно, он делает это путем сворачивания молока). Сходным образом хамса, просветленный йог, проводит ясное различие между «молоком» божественной реальности и «водой» заблуждений. В-третьих, «хамса» (лебедь) на санскрите означает также хан са (Я есть Он): выражение, обозначающее благословенное осознание истинного мастера. (Слово «хамса» в стиле «наивного этимологизирования» можно представить как сочетание лишенного отрицательного префикса «a» слова «aham» (я) со словом «sah» (он); таким образом, получается: «Лишенное эгоизма «я» — это Он. — Прим. ред.) Высший среди этих «хамс» — парама (высший) хамса. Уже достигший освобождения, парамаханса не нуждается в борьбе с земными заблуждениями при помощи меча распознавания, ибо без всяких усилий всегда и во всем видит Божественное.].

Йогананда писал свой титул как «Paramhansa», без a в середине. Именно так это слово обычно произносят в Индии. По мнению ученых-санскритологов, правильнее писать «парамаханса». Но ученая строгость не всегда согласуется с неученым восприятием. Многие индийцы надеялись, что теперь Йогананда останется в Индии. Но Бог уже призывал его назад в Америку. Еще одним, внешним знаком того, что Бог отпускает его в путь, была смерть его гуру. Поэтому в 1936 году он возвращается в Маунт-Вашингтон, и здесь начинается новый этап его миссии.

В своих прежних видениях вместе с образом Маунт-Вашингтона Йогананда всегда видел два других здания. Первым из них был главный зал его школы в Ранчи. Второе еще предстояло найти. Это была прекрасная обитель где-то возле моря.

Несколько раз, проезжая вниз по берегу Калифорнии в Сан-Диего, он чувствовал притяжение к одному месту в маленьком городке Инсинитас. Каждый раз он получал внутреннее предупреждение: «Подожди. Еще рано». Покорный божественному водительству, он никогда больше не интересовался этим вопросом. Но по возвращении из Индии его ожидал сюрприз. На том самом месте, которое притягивало его в тех поездках, мистер Джеймс Дж. Линн, богатый и высоко духовно продвинутый ученик, построил обитель его видений! Именно здесь Парамахансаджи [В Индии к именам в знак уважения обычно добавляется суффикс «джи».], как теперь его называли многие люди, в течение нескольких последующих лет проводил большую часть времени. Здесь он написал свои книги, включая «Автобиографию Йога», ставшую духовной классикой.

Теперь его дни протекали в идиллии божественного спокойствия. После многих лет путешествий, духовных «кампаний» и мужественной борьбы с непрекращающимися трудностями на пути исполнения его миссии, на некоторое время он получил возможность насладиться плодами своих трудов. Трудности, которые он встречал теперь, лежали в сфере духовных идей.

Чтобы поделиться этой идиллией с преданными учениками, в 1938 году он построил в окрестностях Инсинитаса небольшой красивый храм. «Храм Золотого Лотоса» — так назвал он это здание. Расположенное неподалеку от главного здания, оно было обращено к океану. Здесь Мастер проводил групповые медитации, вместе с океаном напоминавшие об обширности Духа, и делился с наиболее преданными учениками некоторыми глубокими откровениями, которые днем изливались пером на бумагу. Храм Золотого Лотоса привлек широкий общественный интерес. Посетители иногда сравнивали его с Тадж-Махалом. Один человек сказал о нем: «Это — как увидеть рай еще при жизни».

Но для Мастера эта идиллия продолжалась недолго. В 1939 году в Европе началась Вторая мировая война. Ее разрушительные вибрации не могли не повлиять на работу Йогананды, направленную на служение всему человечеству. В 1942 году, вскоре после вступления Америки во Вторую мировую войну, оползень погрузил Храм Золотого Лотоса в море. Его фундамент был подточен почвенной эрозией, вызванной водой, просачивавшейся с дороги, пролегавшей за пределами принадлежавших храму земель. О потере этого прославленного строения сообщалось на первых полосах сотен газет по всей стране. Однако для Парамахансаджи эта потеря была не трагедией, а знаком Божественной воли. Пришло время для следующей стадии его миссии.

Создается впечатление, что на долю истинных возлюбленных Бога на земле выпадает больше испытаний, чем они заслуживают. Может быть, причина этого в том, что другие могут научиться на их примере: несчастья, встречаемые с божественной верой, неизбежно оказываются благословением. Лишения — это только кратчайший путь, туннель, пробитый через горы, чтобы быстрее достичь плодородных лугов за ними. Парамахансаджи заявил, что вместо разрушенного Храма Золотого Лотоса появятся другие и что для него эта потеря означает, что пришло время расширить деятельность его организации, которая к тому времени прочно встала на ноги.

Через год и два месяца после потери храма в Инсинитасе были приобретены два новых здания для богослужений. Одно из них в Голливуде, 4860 по бульвару Сансет, было освящено в августе 1942 года, второе находилось в Сан-Диего, 3072 по Первой Авеню, и освящено в сентябре 1943 года. Теперь по воскресеньям Мастер по очереди читал лекции в этих церквах.