Под моросящим дождем они ехали в направлении Фоссвогюра не говоря ни слова, пока Марта не нарушила тишину:
– Как ты думаешь, почему ее муж не выходит на связь? Куда он подевался? Может, ударился в бега?
– Я вот тоже задаюсь этим вопросом. Как-то не по-мужски бросать жену вот так, после всего, что произошло…
– Ласси говорил, что бабушка знает, что Данни собиралась опубликовать в Сети. Может, это что-то, касающееся ее деда? Может, он ее как-то обидел? И если бы об этом стало известно, его репутация пострадала бы?..
– Но ведь не стал бы он убивать Данни, чтобы заставить ее замолчать! Она все же его внучка.
– Как знать? – сказала Марта. – И все из-за этой тайны, которая, по словам Ласси, известна и бабушке…
– Ой, не знаю… – пробормотал Конрауд и, пользуясь случаем, рассказал ей о подозрениях, которые у него возникли, когда он заезжал к человеку с кислородной маской.
– У меня сложилось впечатление, что говорит далеко не все. И вопросы он мне задавал странные… Спрашивал, водила ли мать Нанну с собой на работу в клинику.
– Ну а что в этом такого?
– А зачем ему надо было это знать? Может, в клинике работал кто-то, от кого девочка могла пострадать?..
– Ты намекаешь на врача?
– Ну да! На Антона Хейльмана, отца человека, который пустился в бега и чья внучка ступила на кривую дорожку и скончалась после того, как заявила о своем намерении опубликовать в Интернете компрометирующие материалы.
– Ты что, полагаешь, что это… наследственное? – спросила Марта после долгого молчания.
– Что?
– Этот вид извращений…
60
Когда они оставили машину на парковке перед клиникой, был уже поздний вечер. Поток людей уже давно прекратился, кругом не было ни души, и здание клиники стояло погруженное в тишину. Войдя, они направились к стойке информации и спросили, где можно найти Густафа Антонссона. Служащий бросил взгляд на компьютер и сообщил, что доктор закончил свою смену и ушел. Марта объяснила, что она из полиции, и поинтересовалась, не справлялась ли случайно какая-нибудь пожилая женщина об Антонссоне. Служащий кивнул и сказал, что и той женщине он дал тот же ответ: Густаф Антонссон уже ушел.
– И тогда она тоже ушла? – спросил Конрауд.
– Вы, значит, из полиции? – уточнил мужчина, на котором была форма охранника. Он с трудом мог поверить, что эта парочка – полицейские: он – скорее усталый пенсионер (и тут охранник был недалек от истины), а она – не особо следящая за своим внешним видом дама в черной куртке, из-под которой выглядывает безразмерная рубашка.
Марта показала ему свое удостоверение, и тогда охранник рассказал, что та женщина, спросила, где лежит Лаурюс Хинрикссон, и он сообщил ей номер палаты.