– Вам все-таки не кажется, что наша внучка могла умереть не в результате несчастного случая? – произнесла она наконец нерешительно, словно боялась услышать мнение Конрауда. – Может быть, кто-то…
– Не имею понятия.
– Только представьте себе, каково это задаваться такими вопросами… – протянула женщина в явном смятении. Однако слов утешения для нее Конрауд не находил. Во время их первой встречи она была не на шутку встревожена тем, что журналисты разнюхают о контрабанде наркотиков, которой занималась ее внучка, вследствие чего ее собственной репутации публичного человека будет нанесен непоправимый ущерб. Теперь же ее в первую очередь волновало доброе имя Данни, жизнь которой оборвалась столь трагичным образом.
– Могло статься и так, что ваша внучка задолжала крупную сумму и стала наркокурьером, чтобы вернуть долг, – предположил Конрауд. – Не исключено, что потом у нее возникли какие-то сомнения и она оставила часть ввезенной партии себе, чтобы применить ее по прямому назначению, за что в результате и поплатилась. Возможно, она украла наркотики у тех людей. Или у Ласси. Воровать у наркоторговцев – не блестящая идея. Значит, вам неизвестно, как она распорядилась той партией?
Женщина молчала.
– Вы ее нашли?
Она кивнула.
– Вы нашли ее тогда же, когда и мобильник?
Женщине не оставалось ничего иного, как снова кивнуть:
– Порошок по-прежнему в тех отвратительных кулечках, – сказала она. – Полиции мы сказали, что не знаем, где наркотики, – тогда мы и правда не предполагали, что Данни хранит эту дрянь прямо здесь, в нашем доме.
– Покажете мне те кулечки? – спросил Конрауд, вынимая телефон, чтобы позвонить Марте. – Вы к ним не прикасались?
– Нет… То есть я нашла сумку и открыла ее. Понимаете?.. Это было… Данни вылетела из дома, как фурия… А наркотики остались здесь.
– Все?
– Там не только кулечки. Там гораздо больше, чем только кулечки. Гораздо…
19
Марта позвонила Конрауду сразу после полуночи. Она по-прежнему находилась в доме супругов, где обнаружилась спортивная сумка, доверху забитая резиновыми мешочками, которые содержали наркотики, разведенные водой. Сумка принадлежала Данни, которая припрятала ее – правда, не особо тщательно – на верхней полке шкафа в своей комнате. Выходило, что девушка перевозила наркотики не только в собственном теле: в сумке нашлись упаковки наркотиков, а также стероиды, которые она, видимо, привезла из-за границы в багаже.
– Тут наркоты на миллионы крон – если не на десятки миллионов, – тяжело дышала в трубку Марта. – А тебя-то сюда каждый раз каким ветром заносит? – Конрауд догадался, что Марта курит, и живо представил себе, как она стоит перед домом погибшей девушки со своей неизменной ментоловой сигаретой в зубах. Его бывшая коллега явно пребывала не в лучшем настроении – времени первый час ночи, и она наверняка валится с ног от усталости, мечтая поскорее оказаться дома.
– Я и сам не знаю, Марта, – они не оставляют меня в покое, – ответил Конрауд. – Однако не слишком ли много там всего для одной доставки?
– Вот и я о том. Мы осмотрели ее чемодан – подкладка распорота, а потом снова зашита. В общем, там двойное дно, где она и припрятала наркотики. Этой девице просто повезло, что ее не застукали на таможне, она сильно рисковала.
– Она и родственникам призналась, что занималась контрабандой.