Мы знакомы с ним уже больше месяца, но я до сих пор понятия не имел: Трофим — это его имя, сокращение от фамилии, или кличка, которая не имеет отношение ни к тому, ни к другому, ни к отчеству. У его СКС отличный бой, мне однажды приходилось им пользоваться, а сейчас дистанция точно не для собственного гладкоствола. Он протянул, и лишь затем спросил.
— Уверен?
— Да.
Не промахнусь. Вообще-то у меня совсем не злой характер. И нисколько не кровожадный: вон, даже кошку с котятами жалко. Но все эти люди умрут в страхе, и только первый из них нет. Он даже понять ничего не успеет. Наверное, так делать не стоило. Но в самом начале, еще после первых выстрелов, я отчетливо слышал, как Грек предложил им разойтись мирно. Они не захотели, посчитав, что сумеют убить нас всех. И потому я считал себя вправе.
— Они могут вывести нас…
— Сами найдем, — зло перебил я Трофима, вскидывая карабин к плечу, и практически сразу же выстрелив в мелькнувший среди кустов силуэт. Полностью убеждённый в том, что, не промахнувшись, а пуля войдет точно в то место, куда и хочу: во впадину в нижней части черепа, там, где шея соединяется с головой.
Трофим, конечно же, прав: эти люди где-то должны базироваться. Наверняка у них найдется лодка, а то и вовсе катер с мотором. И еще у них должна быть вода. В бочках, канистрах или в виде источника, что тоже не исключено. Куда разумней было бы выследить, все разузнать, проанализировать, составить план, а уже затем… Разумней, но не правильней. Потому что месть моя не желает остывать даже самую чуточку.
Тот, которого я выбрал целью упал, а остальные, на миг замерев от неожиданности, бегом скрылись из виду. Убежали, не убедившись в смерти своего товарища, и даже не попытавшись отомстить. Бегите, бегите, смерть придет и за вами!
— Игорь, нам желательно взять правее, — мягко заметил Трофим. — Впереди местность, где мы будем на виду издалека.
«Возьмем, — кивнул я, — обязательно возьмем». Собственно, именно для такой цели и попросил его составить мне компанию. Потому что мне, в моем состоянии, точно не будет хватать холодной рассудочности. Хотя откажись он — отправился бы один.
Мы обошли голую низину стороной, поднялись на возвышенность, заросшую густым кустарником, снова спустились вниз. Шел я в полный рост, не пригибаясь даже в тех случаях, когда необходимо было перебраться от одного укрытия к другому, только смотрел, и слушал. Не так давно, когда мне вынужденно пришлось путешествовать в одиночку в джунглях чужой планеты, имея из оружия только наган с единственным патроном и складной нож, сама жизнь заставила научиться правильно смотреть и слушать. Смотреть и слушать. Ведь от правильности зависела моя жизнь. И потому сейчас я просто шел.
Размышляя о том, что месть, оказывается, чрезвычайно сладкая штука. Чрезвычайно. Убивая ненавистного тебе человека, убиваешь не только его самого. Ты уничтожаешь целую Вселенную, которая в нем заключена. Со всеми ее надеждами, чаяниями, мечтами, воспоминаниями, и всем остальным прочим, которого бесконечно много. По словам Славы Профа, наш мозг по своей сложности нисколько не уступает устройству Вселенной, и даже, вполне возможно, превосходит ее. Не так давно, одну я разрушил. Как разрушу еще, и при этом буду испытывать ни с чем не сравнимое удовольствие.
Как испытаю сейчас. Карабина Трофима снова дернулся в моих руках. На результаты я даже смотреть не стал, досылая патрон в патронник. Потому что наверняка знал — разрушена еще одна.
Трофим покачал головой. То ли в полной мере оценив мой выстрел. Когда на предельной дистанции, фактически навскидку, единственным выстрелом, я угодил точно в цель. То ли по какой-то другой причине.
— Игорь, они не будут убегать вечно. На их месте, я бы устроил засаду вон там.
Горка как горка, ничем не примечательная, таких здесь полно. Но доверять ему можно без всяких оговорок.
— Как их лучше обойти, чтобы оказаться сзади? — только и спросил я.
— Следуй за мной. И ради бога, Игорь, пригнись!
— Хорошо.
Не так давно, еще на «Контусе» слушая треки в своем телефоне, мне пришла в голову такая мысль: «Вечность говорит с нами языком музыки». Не помню чье это, и существовало ли оно когда-нибудь прежде, но мне самому мысль показалась чрезвычайно правильной. Нет, ну а чем же еще может разговаривать с нами вечность, кроме того языка, который доступен всем?
ebooksa