Алексей снова склонился над своим рюкзаком и стал в нем копошиться. Через мгновение он достал оттуда старый противогаз и ловко натянул его на голову Дмитрия, пережал шланг противогаза. Дмитрий начал задыхаться, затем Алексей поджог пучок каких-то трав, затушил его и поднес дымящиеся стебли к шлангу. Дмитрий неосознанно вдохнул воздух и вместе с ним дым. Алексей быстро затоптал тлеющие стебли, стараясь не вдыхать дым.
В этот раз Дмитрию показалось, что жидкий огонь ему влили прямо внутрь: легкие разрывало страшной болью, сознание мутилось, но никак не покидало его, казалось, что дышать он больше не может, но это было не так — кислород поступал, но его было так мало, что Дмитрий все равно задыхался.
Алексей снял с него противогаз, легче от этого Дмитрию не стало. Его глаза не видели ничего вокруг, залитые слезами и наполненные болью, в легких плясало пламя.
— Сейчас полегче будет… — нежно сказал Алексей. — Ты пойми, родной, я сейчас специально стараюсь тебе весь спектр удовольствий показать, многое впереди… жалко, с электричеством у нас напряг, а то еще веселее было бы… да… но я тебя и кромсать долго могу, и, представляешь, ты от этого даже не умрешь! Я тебе не дам так легко кони двинуть, родной. Давай не будем оттягивать неизбежное.
Дмитрий слепыми от слез глазами уставился в пространство и снова промолчал.
— Значит продолжим? Как скажешь. Молчание — знак согласия…
На этот раз Алексей не стал выдумывать ничего особенного, а просто вонзил прямой и тонкий нож ему в коленный сустав.
— Смотри, как просто и эффективно! Можно и так продолжить… — приговаривал Алексей, проворачивая оружие в ране.
Дмитрий снова закричал, сразу срываясь в визг. Ему было ужасно страшно и жалко себя, он был готов зарыдать и умолять Алексея прекратить, но боль не давала ему этого сделать. Опыт Алексея подсказал ему это, и он перестал вращать нож. Дмитрий плакал. Горько, навзрыд. Он пускал слюни и никак не мог остановиться, наполненный ужасом и отвращением к самому себе и, конечно, болью. Он плакал, уже понимая, что все расскажет своему палачу. Он плакал, и стыдился себя, понимая, что Алексей еще только начинает, а Дмитрий уже сломался. Он привык считать себя закаленным бойцом, достойным членом Клана. Но перед болью все равны.
Когда боль немного отступила и он снова смог соображать и немного сдерживать рыдания, Дмитрий сказал:
— Я ничего не знаю…
— Ну, нет, родной, так дело не пойдет! — Алексей сделал движение в сторону пленника.
— Постой! — истошно закричал Дмитрий и затрясся в рыданиях. — Я скажу! Скажуууу — заскулил он.
— Хорошо, я тебе даже помогу. Что ищет Доминион?
— Информацию…
— Какую? Что это?
— Я не знаю, — рыдая, пролепетал Дмитрий.
— Так… — Алексей взял пассатижи со стола.
— Неееет! — завизжал Дмитрий. Ему было горько осознавать, что он так быстро сломался, он плакал и от боли и от стыда, но никакой стыд не мог пересилить страх перед новой болью. — Никто не знает! Никто!
Алексей нахмурился, но делать ничего не стал, онако и пассатижи не убрал.