– Давно не был я у тебя, Конюков. Пришел посмотреть, как живете.
– Хорошо живем, товарищ капитан.
– Скажи, пусть скамейку к печке принесут – я замерз, и садись – поговорим.
– Прикажете разбудить людей? – спросил Конюков.
– Зачем будить? Устали, наверное?
– Точно так, устали.
– Это все, что есть у тебя?
– Никак нет, не все. Половина на постах, половина спит. По очереди и воюем, если только атаки нет.
– А если атака?
– А если атака, все на постах, по расписанию. Антонов! – позвал Конюков.
– Да.
– Найди товарищу капитану скамеечку, – сказал Конюков. – Одна нога здесь, другая там.
Скамеечки не нашлось, вместо нее боец принес два автомобильных сиденья и положил их немного поодаль от печки, а сам стал ворошить дрова.
– Вольно, Конюков, – сказал Сабуров. – Садись, – и сам сел к огню.
Конюков тоже сел, наискось от него, но, даже сидя на низкой автомобильной подушке, ухитрялся сохранять подтянутый вид.
– Значит, теперь один в осаде сидишь? – спросил Сабуров.
– Так точно. За командира роты остался, как убило его.
– Сколько сейчас у тебя людей?
– Пятнадцать человек, – сказал Конюков, – считая меня.
– А было, когда принял команду?