– А тринадцатый стул откуда? Отвечай, шельма!
– Ничего я не брала и ничего не знаю.
– Ну это мы сейчас увидим! Нет ли у вас где-нибудь земли? – обратился он к мужу.
– Мое личное имение в Могилевской губернии, – растерянно отвечал тот.
– Да нет, я не про то… Да вот иди, шельма, сюда. Он схватил Устинью за локоть и потянул к кадке с фикусом.
– Вот. Бери, ешь землю, если не виновата.
Устинья покорно взяла щепотку земли и пожевала.
– Тэ-эк! – одобрил исправник. – Можешь идти.
Устинья спокойно вышла.
– Ну, раз она на своей правде землю ела, значит, она вне подозрения. Тэ-эк. Теперь я вам пришлю городового, пусть у вас в передней переночует. Если чуть что – сейчас же дайте знать в полицию. А теперь разрешите приложиться к ручке и прошу ни о чем не беспокоиться. И не в таких переделках бывали.
Ушел.
Остались мы вдвоем и не знаем, что делать. Зашли в детскую. Валечка спит, Нянька лежит на спине и точно муху с губы сдувает – значит, тоже спит.
– Хочешь, заглянем в столовую? – говорю я.
– К чему? Что за смысл?
Вижу, не хочется ему.
Пошли спать. Света, однако, не гасили.
Я уже задремала…
– Не кажется ли тебе, что кто-то по столовой ходит? – спрашивает шепотом муж.
– Не-не с-слышу! – шепчу я.
Он сидит на постели, весь насторожился. И вдруг под окном что-то стукнуло.