«Нет». Командир продолжал жевать, сурово уставившись перед собой. Должно быть, у них затопило канал антенны, убеждал я себя, или повлияли атмосферные помехи.
Вошел старшина радист с радиожурналом. Командир взял его чуть-чуть более поспешно, чем обычно. Он прочел последнее сообщение, проставил свои инициалы и захлопнул журнал. Я передал его обратно Германну. Командир не сказал ничего.
Не так давно были случаи, когда подводные лодки, поврежденные самолетами, были не в состоянии послать сигнал тревоги.
«Он должен был доложиться уже несколько дней назад», — произнес Командир. «По своей собственной инициативе».
На следующий день вообще никто не упоминал Томсена. Эта тема была табу, хотя любой мог бы сказать, о чем думает Командир.
Ближе к полудню, как раз когда должны были накрывать на обед, в центральный пост поступил доклад с мостика: «Доложите Командиру — на пеленге один-четыре-ноль[23] виден дым».
Командир подскочил, как подстреленный. Мы поспешили за ним в центральный пост. Я схватил по пути бинокль и взлетел по трапу по пятам за Командиром.
«Так, где этот дым?»
Мичман указал направление. «Вон там, Командир, слева по борту, под правым краем того большого облака. Очень незаметный».
В указанном направлении я не смог ничего разглядеть, как ни старался. Вряд ли Крихбаум ошибся, но в том секторе было множество серых облаков. Командир неотрывно смотрел в свой бинокль. В моих линзах линия горизонта, когда я ее просматривал, бешено плясала. Ничего не было видно. Я напряг уже слезившиеся глаза как только мог.
Наконец я обнаружил тонкую полоску лишь немного темнее розоватого фона. Такая же полоска была рядом — чуть менее заметная и более расплывчатая, но несмотря на все это — безошибочно узнаваемая. И тут неожиданно я увидел целую группу дымов. Командир опустил бинокль.
«Конвой, никаких сомнений. Какой у нас курс?»
«Два-пять-ноль, Командир».
Ни мгновения колебаний. «Лечь на курс два-три-ноль».
«Есть держать курс два-три-ноль!»
«Обе машины средний ход вперед».
Командир повернулся к Крихбауму, глаза которого все еще были прикованы к биноклю. «Похоже что они направляются на юг, Мичман». Крихбаум продолжал вглядываться. «Я тоже так полагаю, Командир».
«Будем следить, как изменяется пеленг на конвой».
Никаких всплесков возбуждения, никакой лихорадки преследования. Лица вокруг меня были бесстрастными — всех, за исключением Вихманна. Его волнение было видно как на ладони. Это он первый заметил столбы дыма.
«Третья вахта», — пробормотал он украдкой из-под бинокля. «Я же им говорил, что это будет третья вахта…» Поняв, что Командир слышит его, он вспыхнул и замолчал.