Взревели воздушные нагнетатели и лодка рванулась вперед. Я струсил. Пенистый белый кильватерный след просто должен был привлечь внимание. Корпус был выкрашен камуфляжной шаровой[27] краской, но эта белая полоса и облако голубых выхлопных газов… Двигатели извергали выхлоп, как неисправный трактор на ферме. Плотный дым полностью окутал корму, верхушку мачты и все остальное. Я не мог понять, проигрываем мы или выигрываем. Недостаточная видимость придавала мне ощущение безопасности — как у страуса, прячущего голову в песок.
Шум машин был просто адским. Мы действительно прожирали резервы Стармеха. Я заметил, что он ушел вниз. Командир продолжал смотреть в бинокль по корме. Мы не изменили курс ни на один градус. Мичман тоже уставился в корму.
«Обе машины малый вперед!» Волна от нашего корпуса опала и синеватый дымок рассеялся. Командир и Мичман напряженно осмотрели горизонт. Я сделал то же самое, миллиметр за миллиметром. Ничего не было видно.
«Гм», — произнес Командир. Крихбаум молчал. Он продолжал удерживать бинокль на весу у своих глаз. Наконец и он доложил: «Ничего, Командир».
«Ты заметил время, когда мы его увидели?»
«Да, Командир — в 19:52».
Командир подошел к люку и обратился вниз: «Запишите: «В 19:52 обнаружен корабль охранения» — как поняли? «Оторвались от преследования на поверхности на полном ходу. Корабль охранения не смог обнаружить нас, поскольку мы были за плотной дымовой завесой от выхлопных газов» — вы меня слышите? — «поскольку мы были за плотной дымовой завесой от выхлопных газов…»
Наконец до меня дошло. Выхлоп дизелей был преднамеренным — как импровизированная дымовая завеса.
Мое сердце все еще бешено колотилось.
«Как понравился этот спектакль, а?» — спросил Командир. Затем новый шок потряс меня: над горизонтом взмыла ракета. Она повисла там на некоторое время, затем упала, описав дугу, напоминающую ручку зонтика, и погасла.
Командир первым опустил свой бинокль. «Для чего это было нужно?»
«Они меняют курс», — ответил Крихбаум.
«Возможно», — проворчал Командир. «А может быть, и вызывают помощь. Всем держать глаза открытыми — нам не надо, чтобы они дышали нам в спины на этом этапе». Он помолчал. «Ракета… Наверное, они свихнулись».
Мичман обратился вниз: «Запишите: над конвоем сигнальная ракета. И добавьте время».
«Странно», — снова проворчал Командир. Он глянул на луну. «Будем надеяться, что вскоре мы от нее избавимся». Я стоял рядом с ним, также глядя вверх. Луна напоминала человеческую голову — круглое лицо, лысая голова. «Как толстый старый завсегдатай во французском борделе» — привел сравнение Второй Помощник.
«Мачты становятся выше», — доложил Крихбаум.
Должно быть, конвой изменил курс, делая очередной зигзаг, и теперь шел на нас.
«Отверните от них снова», — распорядился Командир.
У луны появилась цветная радужная корона.
«Дай Бог, чтобы они нас оставили в покое», — пробормотал Командир. А вслух он осведомился о наших запасах топлива.