Вторая атака
Луна стала еще белее и ярче. Небо, окружавшее ее резко очерченный диск, было ясным, но от горизонта приближалось облако, как авангард целой армии.
Я смотрел только на это облако. Оно достаточно быстро увеличивалось какое-то время, затем его рост замедлился и почти прекратился. Что еще хуже, оно стало расползаться и распадаться. Наконец, оно растворилось без остатка.
Мичман прошипел ругательство.
Следующее облако показало признаки того, что оно собирается оторваться от горизонта. Оно было плотнее и толще, чем первое. Ветер слегка подталкивал его в сторону, как раз в ту, что нам было нужно. Никто теперь не ругался, как будто бы ругательства могли его оскорбить.
Я отвел взгляд от облака и снова всмотрелся в горизонт. Выбрав в бинокле отдельный транспорт, я мог ясно разглядеть его полубак, надстройку и мостик и рубки на корме.
Командир говорил старшему помощнику о своих намерениях. «Я планирую приблизиться и немедленно стрелять. После торпедной атаки, сразу поверну на левый борт. Если это облако нам поможет, то мы скроемся как раз в нем».
Старший помощник передал требуемые распоряжения на калькулятор, с которым работал один человек в боевой рубке, и все вычисления дублировались на другом калькуляторе в центральном посту.
«Приготовить торпедные аппараты с 1 по 4 к надводной стрельбе».
Все четыре носовых торпедных аппарата были заполнены водой.
Носовой отсек доложил по переговорной трубе: «Торпедные аппараты с 1 по 4 к надводной стрельбе готовы».
«Расчетчикам следить за главным прицелом», — приказал старший помощник. «Стрельба торпедами с мостика».
С его губ легко слетали слова команд. Его домашние уроки вознаграждались. По крайней мере, он мог заучивать наизусть.
Старшина, обслуживавший вычислитель в боевой рубке, подтверждал каждый поступающий приказ.
Командир вел себя так, будто разговор не имел к нему никакого отношения. Только напряженность его позы выдавала, сколь напряженно он слушает.
Старший помощник старшине в боевой рубке: «Угол носовой три-ноль влево — дистанция три тысячи метров — скорость торпеды три-ноль — глубина три метра — следите за пеленгом».
Старшему помощнику не стоило беспокоиться о правильном угле опережения. Он рассчитывался калькулятором, который сейчас был напрямую связан с гирокомпасом и главным прицелом на мостике, и он направлял необходимую информацию прямо в торпеды. Их механизм автоматически отслеживал курсы и оценивал ситуацию, потому что каждое изменение курса и пеленга передавалось к ним в форме сигналов коррекции курса. Все, что надо было делать старшему помощнику — это удерживать цель в подсвеченном перекрестии окуляров бинокля, установленного сверху главного прицела.
Он наклонился над прицелом. «Приготовиться к сверке пеленга — начали!»
«Сейчас или никогда», — пробормотал Командир. Он еще раз взглянул на луну. Второе облако полностью остановилось, как аэростат заграждения, достигший предопределенной высоты. Оно плавало на расстоянии в три пальца под луной и отказывалось шевелиться.
«Проклятая штука!» Мичман погрозил кулаком в небо — взрыв эмоций, который несказанно удивил меня. Это был невозмутимый Крихбаум? Но у меня не было времени посмаковать свое удивление. Командир резко повернулся и быстро выдал серию приказов: «Обе машины полный вперед. Руль на левый борт. Атакуем. Открыть крышки торпедных аппаратов».