«Что там насчет другого — первого шума?»
«Ноль-девять-ноль… ноль-восемь-ноль — дистанция сохраняется».
Боже всемогущий, они собираются довести дело до конца — играя в мяч с помощью пеленгования ASDIC"ом. Наш первый преследователь мог запросто отказаться от своего ASDIC"а, идя полным ходом, пока его партнер ходил вокруг и передавал нашу позицию по УКВ.
«Они сговорились, мерзавцы!» — сморщился Командир.
Впервые Германн выказал признаки нервозности — или в самом деле ему приходилось так резко перебрасывать штурвал гидропеленгатора, чтобы определить увеличение относительной громкости?
Если командир второго корабля тоже был старым лисом, и оба они были опытными игроками в паре, они могли дурачить нас, меняясь ролями так часто, как им будет нужно.
Если я только не ошибался, Командир в резком повороте направлялся на самый сильный контакт.
Американские горки, подумал я снова — американские горки. Вверх и вниз, кривые на различных уровнях, подъемы и склоны, резкие колена, неожиданные полеты вниз и быстрые подъемы.
Подводная лодка пошатнулась от двух ошеломляющих ударов громадным молотом. За эти последовало четыре или пять резких взрыва, два из них под нами. Через несколько секунд в кормовом проеме появилась фигура человека. Это был старшина машинного отделения Франц, на глазах прямо разваливавшийся по швам от ужаса.
Его приоткрытые губы издавали визгливый звук «хи-хи-хи-и-и». Похожий на скверную имитацию шума винтов эсминца. Командир, который мгновенно закрыл свои глаза, отвернулся. Франц, переступив через комингс, стоял со спасательным снаряжением в руках у шахты перископа. Его зубы, обнаженные в обезьяньем оскале, сверкали белизной среди черной бороды. Из другой части центрального поста донеслись еще чьи-то хныканья.
Командир напрягся. Сидя, он мгновенно выпрямился и затем опустил голову и посмотрел Францу прямо в глаза. Прошло несколько секунд.
«Ты с ума сошел? Возвращайся на свой боевой пост — немедленно!»
Вместо предписанного уставами «Слушаюсь!» Франц широко открыл свой рот, как будто был на грани полновесного вопля.
Командир вскочил на ноги: «Ради Бога, моряк, приди в себя!» — прошипел он.
Всхлипывания прекратились.
«Шум винтов на пеленге один-два-ноль», — доложил Германн. Командир смущенно мигнул.
Загипнотизированный его взглядом, Франц стал испытывать неловкость. Я прямо видел, как напряжение постепенно уходило из него.
«Возвращайся на свой боевой пост!» — И снова, угрожающим тоном: «Немедленно, я сказал!».
«Один-один-ноль, становится громче». В голос гидроакустика вернулся его прежний священнический монотонный тембр.
Командир неожиданно отбросил свою медлительность и сделал два-три шага вперед. Я встал, чтобы пропустить его, гадая, куда же он направляется.