Фраер коротко хохотнул и заткнулся под взглядом командира.
— Значит и дар должен прорезаться⁉
В Улье не принято делиться своими секретами, а я вроде как отдельно жил, мог и не знать.
— Мустафа дорогу строил, а Жиган по ней ходил…
Фраер опять заржал, уже не таясь, потому что смеялись все включая Разного.
— Да, наш Башкирин певец, — подтвердил командир, посмотрев на грузовик. — Сотня метров, не так много! Дальше можешь?
Я прислушался.
— Там, — кивнул за дома. — Посадка, поле, километра два. Пять… семь… нет, двенадцать заражённых, стоят смотрят на север…
— Всё верно, — влез Фраер. — Это заправка грузится! Хороший дар, сильный!
Разный, посмотрев на него, задумчиво кивнул.
— Мы не беспредельщики, почисти заражённых которых завалил со стариком и иди своей дорогой… Можем и до ближайшего стаба довезти, всё равно туда едем!
Это хорошо, что нормальные попались. Возможно, не все! Поймав завистливый взгляд Копирки, я не поленился закрыть глаза старику, этот минимум уважения он заслужил. Затем, не обращая внимания хлопки выстрелов, пустыши регулярно выскакивали, собрал всё оружие включая гранатомёт и принялся чистить заражённых. Молодой элитник, топтун и матёрый лотерейщик, немного, но качественно. Спораны считать не стал, за пол сотни точно, восемь горошин и чёрная жемчужина. Что приятно удивило, сокровище не вызывало отторжения, не став размышлять о разностях тел и капризах Стикса, я её сразу проглотил. Лёгкое тепло по телу и неприятное ощущение от живчика, видимо отвык.
— Аккуратнее с этими штуками, — произнёс наблюдавший за мной Фраер. — Если, конечно, не мечтаешь стать, здоровенным уродом! Гы-гы…
Я прислушался к себе, а в ответ тишина. Пожал плечами криво улыбнувшись и опять вызвал смех.
— Нравится мне твоя бесшабашность и надо бы тебя окрестить!
Подтянулись занятые мародерством рейдеры.
— А если я назову его Дрищом? — предложил ухмыляющийся Копирка.
— А если я набью тебе табло и вырежу на лбу красивую залупу? — парировал я.
— Охреневший свежак! — окрысился рейдер и даже за автомат схватился.
— А ну-ка цыц, оба! — голос Разного звучал весомо. — Мы не бьём друг дружке морды! Мы не муры, наказание вплоть до расстрела… учти это! Понятно кому адресовано.