Занявший место водителя Чемпион дал по тормозам, Глазастый схватился за рацию и принялся общаться с кем-то за периметром.
— Томагавк, это Маверик, приём! Томагавк, это Маверик, приём…
— Томагавк на проводе, мля! Какого хрена пехоту крошите? Приём!
Сухмет опять начал напрягаться.
— Твоя пехота корм, мля, приём!
— Принято Маверик, отвожу тяжей, отбой!
Элитники ушли с трассы, Чемпион тронулся в сторону ворот.
— Как тут вообще жить? Воняет, вокруг одни твари, — проныл Колбасян, лицом он был зелен и бледен.
— Тебе придётся привыкнуть, — произнёс Сухмет простую истину.
— Может колбасу вновь полюбишь, кто её знает⁉ — выдал Глазастый.
Колбасян через силу рассмеялся.
Внедорожник остановился у монструозного вида ворот, твари, что отошли не так далеко, угрожающе урчали, никто не спешил открывать. Ожила рация.
— Томагавк Маверику, сейчас выйдут Топор и Водяной, отправь к ним своего погонщика. Как понял? Приём!
— Топор и Водяной, такие же погонщики как и ты, придётся выйти и пообщаться.
Сухмет и без того понял, он чувствовал чужих заражённых через Рубаку, который давно нервничал. Не выйди он, может произойти стычка, а если учесть что это три крупные стаи, то можно представить последствия. Парень кивнул и Глазастый облегчённо взялся за рацию.
— Маверик Томагавку, принято погонщик выходит, отбой!
Спрыгнув с подножки, Сухмет отдал приказ Рубаке. Тот, получив визуальный контакт начал успокаиваться, в стае пошли перестроения, угроза стычки минимизировалась. Внутренне улыбнувшись, парень направился к воротам, что вовремя. Малая створка открылась, выпуская двоих.
Сухмету они сразу не понравились. Один жирный как боров, второй напротив, тощ. Как говорил один давно покойный знакомый: плевком перешибёшь. Он понимал, что впечатление ложное, силы в нём не меряно, местной силы. Больше всего не понравились взгляды, здесь они напомнили братьев.
Заносчивые, свысока, позволено если не всё, то очень многое.
— Как звать? — спросил боров. Тощий, с ленивой усталостью смотрел куда-то в сторону.