Зэя посмотрела на меня, я – на Зенга.
– Зенг очень хотел прокатиться в сумочке, – не удержался я, и тот молча погрозил мне.
Зэя ушла в свою комнату и тут же вернулась. Через пару минут мы мерно покачивались за ее спиной и смотрели на город через прорези в рюкзаке. Нас окружали вещи, которые Паутинка сочла необходимым взять с собой. Световой канцелярский нож, магические карты и много других предметов, о назначении которых я даже не догадывался. Некоторые из них, вроде окаменевшего цветка в стеклянном футляре, мне показались лишними, но я промолчал.
Тир сидел в небольшом саду рядом с домом. Перед ним лежали магические карты и поднимался только что выращенный куст. Ветви были еще полупрозрачными и колыхались под порывами ветра. Куст был усеян нераскрывшимися бутонами.
Подросток взглянул на Зэю, улыбнулся и чуть смущенно произнес:
– Мать попросила вырастить в память об отце. Я хотел дерево, но она настояла, чтобы был куст с цветами. К вечеру, когда она вернется из храма, он расцветет.
Было заметно, что он рад видеть Зэю. Мне показалось, что и она рада. Она провела рукой по листьям куста. Коснулась бутона. Тот раскрылся. Как будто никуда не торопилась. Как будто ей не угрожала опасность. Законы этикета требовали оценить работу мастера.
– У тебя получилось. Протто почувствовал, чего ты хочешь, – она помолчала и добавила: – Я к тебе, Тир. Ты молчи. Не спрашивай. Я расскажу только то, о чем могу.
Тир кивнул. И по его напряженному вниманию я понял, что он сделает для Зэи все.
– Родителей утром забрали. Потом к нам в дом ворвался Кэн. Он напал на меня. Мои друзья помогли мне. Покалечили его пса и самого прогнали, – она увидела вопрос в глазах Тира. – Нет, не спрашивай ничего. Сейчас важно другое. Кэн вернется. Мне надо скрыться. Просто скажи, ты можешь увезти меня на коптере в Южный сектор к ремонтному заводу? Никто не должен знать об этом.
Тир действительно оказался хорошим другом. Молча подошел к машине и завел ее. Я бы, наверное, сгорел от любопытства. А он – ничего. Зэя уже села, когда я понял, что мне нельзя лететь. Я должен был вернуться в дом и узнать, что будут делать хранители. Дед будет недоволен, если я оставлю все без контроля. Зэя услышала. Сняла рюкзак.
Я посмотрел на Зенга:
– Я знаю. Тебе не надо говорить. Ты и сам все понимаешь!
– Ты не волнуйся. Я за эту девочку жизнь отдам.
Он не любил высокопарных слов и смутился.
Тир увидел, как я вываливаюсь из рюкзака. И опять промолчал. Вот характер! Я отошел в сторону. Коптер поднялся в небо и полетел на юг.
На улице никого не было. Я перебрался к дому Зэи. Подошел к двери. Отверстие, пробитое псом, не заросло. Хозяева покинули дом. Некому было заботиться о нем. И не о ком было заботиться дому. Я вошел внутрь.
Обошел комнату. Осмотрел неподвижного пса. Спрятался за панелью, закрывающей кухонные машины, и стал ждать. День был тяжелый. Я задремал.
Проснулся от шума приближающегося коптера. Подумал: «Может, это Тир вернулся?» Но голоса за дверью подтвердили опасения Зэи. Через щель в панели я увидел, как в комнату вошел Верховный с сыном. Отец был недоволен.
– Так вот для чего ты просил за девчонку. Ты только и думаешь, что за девками бегать. Тебе наплевать, что у нас из-за этого будут проблемы со смертными.